- Да! - прошептала Дара, доверчиво прижавшись к жениху. - Я всегда и везде хочу быть рядом с тобой! Пусть отныне у меня будет только одно имя - Дара!
Они еще долго стояли обнявшись, и для них не существовало никого в мире. Время шло, но влюбленные не замечали его - им было хорошо вдвоем. Вдруг в глазах Илвана загорелись озорные огоньки. Он лукаво улыбнулся и спросил:
- А помнишь, как ты плакала, когда ветер разнес по озеру лебяжий пух, который ты собирала для перинки в подарок невесте незнакомого тебе царского сына?
Дара от неожиданного вопроса сначала растерялась, а потом лукаво улыбнулась.
- Прекрасно помню! Именно поэтому я ее и не доделала! - с легким укором добавила она.
- Ты жалеешь об этом? - став серьезным, спросил Илван.
- Нисколько! Я не люблю спать на перинке! - искренне ответила Дара, и молодые люди весело рассмеялись. Илван обнял ее за плечи, и они не спеша пошли к дому Зиды. Илван по дороге срывал для любимой цветы, и, когда они подошли к дому, у Дары в руках был огромный букет лесных цветов.
- Знаешь, Илван! Я первый раз в жизни несу цветы как букет, а не как лечебное сырье! - без всякой хитрости сказала Дара, пряча лицо в цветах и вдыхая их аромат. Ее слова прозвучали для Илвана как гром среди ясного неба. Глаза его округлились. Отшатнувшись от Дары, он чуть ли не по слогам переспросил:
- Как ты сказала? Лечебное сырье? Ты собираешь лечебное сырье? Ты знахарка?
Илван в суеверном страхе попятился назад.
Дара пожала плечами.
- Да. Я помогаю приютившей меня женщине собирать травы, коренья и цветы, а она в свою очередь рассказывает мне об их лечебных свойствах и времени сбора. И, кстати, именно благодаря ее знахарским знаниям ты сейчас идешь рядом со мной!
Дара сделала шаг вперед, но Илван остановил ее.
- Подожди, - попросил он, взяв ее за руку. - А эта женщина, которая обучает тебя врачеванию, сейчас дома?
- Нет. Зиды сейчас здесь нет, но в доме нас ждет мой брат. Пока я буду готовить ужин, он съездит в наш прежний дом и привезет тебе что-нибудь из своей одежды.
- Твой брат тоже знахарь? - с тревогой спросил Илван.
- Да нет же! Тим не знахарь! Он пасет царских овечек, то есть овечек твоего отца, - пояснила Дара, не понимая причины расспросов и волнения жениха.
- Но я слышал, как слуги говорили, что нашего пастуха зовут Мирт и его заточили в темницу за потерю нашей овечки. У него нет никакой сестры и после смерти нашей бывшей пастушки Аглаи, за ним долгое время ухаживала ее приемная дочь.
- Ну, да! Это была я! Просто я и Тим до сегодняшнего дня не помнили о том, что мы брат и сестра! Аглая приютила нас малышами много лет назад и дала другие имена. Но прошу тебя, позволь мне обо всем этом рассказать тебе позже, а сейчас давай зайдем в дом. Брат заждался меня и очень волнуется из-за моего длительного отсутствия, - стараясь говорить спокойно, пояснила начавшая терять терпение Дара.
- А хозяйка дома скоро вернется? - дрогнувшим голосом спросил Илван.
- Не знаю. Зида лечит во дворце занедужившую царицу.
- Моя мать заболела?! Отчего? - заволновался царевич.
- Говорят, от душевных мук! - пожала плечами Дара, не желая вдаваться в лишние подробности. Уж очень о многом и сразу хотел узнать ее жених.
- Дара! Мне нужно срочно идти во дворец! Я должен справиться о самочувствии матери! - с горячностью воскликнул Илван.
- В таком виде? - усмехнулась Дара. - Но если тебе всё равно, что о тебе подумают родители и ваши слуги, то можешь идти!
Слова Дары охладил пыл Илвана.
- Да, любимая! Ты права! Я не могу появиться дома в таком виде! Мне нужна какая-нибудь приличная одежда, - согласился он с ее доводом.
Пока они разговаривали, конь подошел к Даре и потянулся губами к букету.
Дара спрятала цветы за спину и весело засмеялась. Конь обиженно фыркнул.
Дверь дома распахнулась, и на пороге показался улыбающийся Мирт. Он увидел Дару с огромным букетом цветов в руках и царевича, на котором из одежды был только плотно запахнутый темный женский плащ, и улыбка медленно сошла с его губ. Мирт растерялся и с потерянным видом начал топтаться на месте, не зная, как в таком случае поступить и что нужно сказать по этому поводу. Илван тоже почувствовал себя не в своей тарелке. На его лице появилось напряженное выражение, и, хотя он уже знал, что в доме находится брат Дары, его вид поверг царевича в недоумение. Он не знал, как себя с ним вести и как к нему обращаться, ведь юноша для него был все еще слугой.