— Это был уже не ваш сын.
— Неважно.
Не голос — скрип несмазанной телеги.
— Ты преступил черту, — рука делл Шандарра лежит на эфесе шпаги и глаза не отрываясь следят за дланью: — Стража!
Но телохранители далеко, делл Шаторо не пошёл к телеге, остался на месте — а легионеры никогда не считали себя стражей.
— Посмотрите, ваше сиятельство, — эдр Таллванио протягивает левую руку вперёд и Вильгельм помимо воли переводит взгляд на неё.
Сквозь пальцы сочатся чёрные песчинки, невесомым прахом ложащиеся на лицо Эрика и делл Шандарр в первый раз слышит растерянность в голосе своего телохранителя:
— Лишшарис Проклятый! Куда она делась?
И тишина взрывается лязгом оружия! Легионеры, верные воины Императора, раненые и уставшие в длительном походе, вдруг преображаются в свирепых берсерков!
Делл Шаторо выхватил палаш и подав коня вперёд развалил надвое голову одного из легионеров.
— Это не солдаты! Это не имперцы! — Маршал кавалерии резко пригнулся в седле и над его головой свистнул пилум.
Ржание коней смешивается со звоном клинков. Резкие щелчки мощных стальных арбалетов бьют по ушам кнутами погонщиков, и Игнасио Рунгьери внезапно разогнувшись, прыгает на спину старого маршала.
— Угдар-р! — Рыку эдра позавидовал бы любой орк. Кукри, который он держал в правой руке, вдруг размазывается по воздуху мутным полумесяцем стали и с влажным звуком вонзается в грудь опциона.
Шпага сама прыгает в руку маршалу и указывает остриём на теперь безоружного телохранителя.
— Это покушение, ваше сиятельство, — ни шага назад, ни взгляда в сторону. — Выгляните, там не легионеры, там тени.
— Тени?! Тени, говоришь ты? — Маршал прижимается спиной к стенке фургона и не кричит, а хрипит, как бойцовый пёс. — Или там убивают лучших воинов Империи?!
— Они уже давно мертвы! Это куклы! Просто куклы! — Эдр Таллванио тоже кричит и делл Шандарр останавливается и удивлённо моргает: редко когда его сдержанная длань позволял себе повышать голос. — Я же вам докладывал!
Корвус и впрямь был зол. Уж больно красиво его подставили. Он-то думал, что статуэтка Эрика Шандарра послужит доказательством его правоты, но похоже именно она и спровоцировала нападение призванных легионеров. И теперь человек, которому он верой и правдой служил уже больше десятка лет, обвинял его в убийстве сына и наследника. Корвус был зол — но ещё он по-прежнему оставался лучшей плетью Лиги Сумерек: шаг вперёд, отбить в сторону клинок противника, заставить поднять шпагу в защитную позицию, длинный низкий подшаг мимо лезвия и резкий удар сложенной щепотью в колено.
— Простите, Вильгельм… — плавно выпрямиться, подхватить старого маршала под руки и коротко ударить ребром ладони в основание черепа. — Сейчас Вам ничего не докажешь.
Солнце всё так же бесстрастно светило на залитую кровью площадь. На сражающихся с легионерами кирасиров. На проклинающего всех богов делл Шаторо, прорубающего себе путь тяжёлым кавалерийским палашом. На телохранителей Первого Маршала, разрядивших арбалеты и дерущихся в кольце теней. И наконец, на благородного эдра Таллванио, выскочившего из лекарского фургона со шпагой в одной руке и со своим любимым кукри в другой.
Легионеры падали один за другим — а когда советник Первого Маршала что-то крикнул на всю площадь и развеял в воздухе то ли чёрный песок, то ли чей-то прах, все перестали сомневаться, что дерутся не с обезумевшими воинами Империи, а всего лишь с порождением тьмы и теней. Нет, легионеры по-прежнему крепко держали гладиусы в руках — но теперь из их ран струилась не кровь, а серый туман, ложившийся на мостовую неопрятными пушистыми хлопьямии, которые тут же начинали таять, утекая юркими струйками меж камней куда-то в землю.
Последнему порождению теней срубил голову так и не покинувший седла делл Шаторо. И к нему же подошёл советник Первого Маршала, держащий рукоятями вперёд и шпагу, и кукри.
— Вверяю Вам свою жизнь и честь, ваше сиятельство, — с поклоном произнёс благородный эдр.
Вычурные официальные слова чуждо и нелепо звучали на залитой кровью площади — но именно они заставили делл Шаторо натянуть поводья, спрыгнуть с коня и всмотреться в запылённое и залитое потом лицо советника.
Рикардо делл Шаторо, маршал кавалерии, был воином, полководцем, изрядным ловеласом — но никак не политиком. Но даже он услышал необычные нотки в голосе Корвуса. Прищурился. Смерил эсторца взглядом и не торопясь принимать клинки спросил: