- Нет! – Даринка пыталась прервать все инсинуации на корню. – У меня бабушка с примесью бурятской крови, а остальные русские.
- Вай! – огорчённо всплескивала тогда руками тётушка Ануш. – А я уже вчера тебе такого мальчика присмотрела. Сын тети Шушан. Неужели нет? Вот чувствую! Есть в тебе наша кровь! Ой, есть! Армяне – самая древняя нация! Мы еще в Карфагене жили! Может, там наша кровь и твоим перепала… Вот! Ты же работящая! Серьёзная! Порядочная! Самая настоящая армянка! Громкая, правда, но так ведь это до поры до времени! И так далее, и так далее.
Ежедневные размышления тётушки Ануш на тему взаимоотношения полов обычно прерывались звонком.
- Привет, далекая!
- Добрый вечер, Роман Владимирович!
- Опять слушаешь лекцию о тенденциях гендерного общения?
- Угу! Тётя Ануш нашла во мне армянскую кровь и сватает меня красивому армянскому сыну тети Шушан.
Савёлов на том конце смеялся:
- Вчера она сватала тебя сыну тёти Карине, если не ошибаюсь…
- Не ошибаешься, но утром она поняла, что тот ещё маленький, а вот этот в самый раз…
Савёлов на том конце снова весело смеялся.
- Гляжу, хорошо там у тебя…
- Хорошо! – соглашалась Горянова совершенно искренне.
Глава 4
Был ранний июнь. Страну трясло от преддверия ЧМ, а в Воронеже даже разместилась команда Марокко, и её колоритные болельщики уже толпились по утрам на остановках вместе с остальным воронежским народом, пугая местных необъятными одеяниями, похожими на древнеримскую тогу, и многочисленными мужскими украшениями. Горячая пора у Горяновой схлынула: основной каркас здания был собран и отлит, перекрытия проверены, остов обшит, проводка уложена, коммуникации проведены, оставалась последнее – отделочные работы и окончательный брокеридж торгового центра. Горянова теперь вообще высыпалась, у неё даже вполне нашлось время, чтобы раза два послушать вместе тетушкой Ануш отвратительные новости по госканалам, вечно предпочитавшим далёкое зарубежье родной стране, и посмотреть пару-тройку странных весенних сериалов, от которых, надо признаться, Даринка за эти полгода сильно отвыкла.
Поэтому, когда Самвел Тимурович попросил её приехать среди недели в родной город, она с радостью согласилась, просидев до поздней ночи, собирая в одно- единое материал о проделанной работе.
- Спать иди, ачхик*! - возмущалась тетя Ануш.
- Сейчас, – послушно кивала Горянова, – только циферки все приведу в божеский вид, чтобы читать было понятно.
Тётя Ануш темпераментным жестом вздевала руки вверх:
- Самвел Тимурович в любом виде цифры прочитает! Ээээ! Он армянин!
- Да! Армяне вообще все гении, талан на таланте! – не отрываясь от работы, соглашалась Горянова, зная, что тётушку Ануш всё равно не переспоришь, а поэтому старалась быстрее стучать пальчиками по клаве, чтобы в скорый срок всё закончить.
Завершила работу к часу ночи, распечатала, довольная собой и жизнью вообще, и побежала поспать часика два-три: вылет предполагался ранним.
В пять тридцать утра Горянова, презрев своё неприятие маленьких самолётиков, уже была в аэропорту, сияя простой незамысловатой красотой, облаченной, правда, в новенькие джинсы от Томми Хилфигера и шикарную летнюю шелковую блузку от Алены Ахмадулиной – единственное её приобретение за эти вполне денежные полгода.
Деньги у Горяновой скопились немалые, потому как время тратить их не находилось. Да и желания особого не наблюдалось. А самой большой суммой, снятой в январе с зарплатного счета, оказался тот самый пресловутый долг Савёлову, срощенный с деньгами, пошедшими на покупку горячего новогоднего тура.
Ну не могла Горянова принимать такие подарки!
* Девочка (армян)
***
- Да я теперь богачка, – невесело тогда усмехнулась Даринка, – разглядывая в телефоне остаток после всех грандиозных выплат Роману Владимировичу.
Он тогда сразу перезвонил и ехидно, как только мог, заметил:
- Горянова, то, что ты дура бескорыстная, не знал, но подозревал всегда…
- Какие-то претензии, Роман Владимирович? – Даринку неприятно кольнул язвительный тон Савёлова.