После этого началось самое ужасное времяпрепровождение во всей моей жизни. От скуки и ожидания я прочитала десять книг по своей профессии и чуть больше по развитию ребёнка после рождения, — как и что у неё должно развиваться. Самым полезным было: «что делать, если что-то идёт не так или болит у ребёнка с нуля до двух лет». В этой ценнейшей книге было все детально расписано. Не знаю, как я запомнила столько материала, ведь по правилам наоборот должна была забыть многие вещи. Видимо, это одно из достоинств беременности, или дочка переняла умение папочки запоминать все, что видит перед своим глазами. Хорошо, если это так. А вообще, меня устраивают оба варианта… Мне же лучше в любых обстоятельствах.
Таким образом, я выполнила задание, выданное учителями, раньше назначенного срока. И, естественно, уже получила новое, но как только начала выполнять новый поток конспектов, на нас снова напали. Этот захват детской меня уже бесит, нужно срочно что-то делать. Я не верю, что совет бессилен и не может знать, как защитить спальню малютки…
За прошедшие тридцать дней на нашу детскую нападали трижды, и третий раз стал последним. Я добилась-таки, чтобы этот паразит передал своему сборищу вампиров предупреждение: если они не оставят в покое мой дом и моего ребёнка, я буду вынуждена прибегнуть к более жестоким методам, — мы просто отправили его полуживым обратно, туда, откуда он прибыл. К сожалению, в тот момент я хотела совершенно другого, а именно: пытать этого жалкого демона-вампира, пока тот не перенесёт меня в их логово. Хотелось убивать их всех, но Мэри сломала мне ребро...
Вот так просто. Я чувствовала, как она засунула ножку между рёбрами. Это было странное ощущение, совершенно не мешающее мне действовать, но потом она стала двигать ножкой там, и я почувствовала резкую боль. Эрик, услышав крики, убил очередного вампира и отправился вместе со мной в клинику, дав распоряжение миссис Никалсон позвать чистильщика и очистить комнату.
На снимке показали сломанное ребро. Дочка не в состоянии лечить внутренние травмы и, оказалось, Сэм тоже не специалист по сращиванию костей. Поэтому пришлось лечиться травами и противными жидкостями. Но, слава богу, это произошло довольно быстро и постельный режим отменили.
После заживления мне сказали, что роды совсем близко. Матка уже готовится, пробка вышла из меня. Мэри это чувствовала и таким образом пыталась удержаться внутри меня. Видимо, ей понравилось жить за чужой счёт. Сейчас нас оформили в роддоме, и я уже несколько часов лежу и жду. Завтракать нельзя, мне промыли живот и кишечник, чтобы не произошло несчастного случая во время самого главного процесса.
Воды отошли и, по словам доктора, совсем скоро должны начаться схватки, а я, кажется, начинаю их чувствовать, — сначала небольшие, потом немного колющие, перерастающие в более неприятный процесс.
Все ощущения резко начинают обостряться. Муж заплетает косу на моих отросших волосах и старается успокоить, как только может. Доктор напоминает о том, как нужно дышать и что делать при родах, как тужиться и напрягать таз. Миссис Банес предупредила, что во время родов может ухудшиться зрение, поэтому она рекомендовала мне закрывать глаза во время схваток.
Живот начинает всё больше и чаще схватывать, будто меня решили вручную расчленить. Схватки по Брекстену Хиксу не были такими сильными и болезненными.
Доктор проверяет размер моего прохода, и я готова взорвать её прямо сейчас. Ещё один человек назвал меня дверью. Она так и сказала: «Мне нужно проверить ваш выход». Господи, кого сейчас набирают в доктора и в процедурных врачей…
— Придётся ещё немного подождать, вы раскрылись всего на пять сантиметров. Мы можем вам дать обезболивающие, пока не начался процесс.
— Да-а-а!!! — ору во весь голос и сжимаю руку врача, проклиная её за то, что она раньше не сказала мне об этом.
Ещё целый час постоянных сводов и мучительных, хоть и не настолько, как было раньше, сокращений. Спасибо таблеточкам.
Через час с лишним моя вагина раскрылась на одиннадцать сантиметров и меня перевели в родовую. Схватки начались ещё сильнее, я чувствовала, как из меня выходит новая жизнь, и старалась сделать так, чтобы не вышла моя собственная. В ту минуту, когда мне сказали, что показалась головка, на пару секунд я подумала, что в помещении свет начал светиться значительно ярче, а после и вовсе померк.
— Пробки выбило, ничего страшного, сейчас включатся аварийные светильники.
Успокаивает меня доктор, и вдруг замечаю, как из моих рук ни с того ни с сего полилась вода, причём я даже не думала запускать свою стихию.
Поток хлынул с такой силой, что я снесла стойку с инструментами. Лаборант, которого позвали присутствовать на родах «на всякий пожарный случай», всё же пригодился. Пока я тужусь, муж успокаивает меня и говорит, когда будут схватки, попутно опахивая меня веером. От этого ветерка мне значительно легче. Всё-таки было правильным решением взять в родовую веер.
— Большая схватка надвигается, потерпи, родная, осталось немного… — Эрик смотрит на меня с сочувствием и огромным переживанием.
— Естественно потерплю… Куда мне ещё деваться… Боже, пошло, а-а-а-ай…
Чувствую новый наплыв, не успев прийти в себя после последнего. Муж ругается, смотря на мигающий то тусклый, то слишком яркий свет, а иногда он меркнет совсем. Он поглаживает мою руку и начинает целовать в лоб, прочитывая успокоительное заклинание и заклинание на сохранение здоровья. Мне становится значительно лучше, но схватки всё равно не успокоишь. Обезболивающие заклинания в больнице запрещены, поэтому приходится выворачиваться.
Доктор говорит, что нужно последний раз поднажать, и мы увидим принцессу. Я сильно тужусь, зажмурив глаза и сжав подлокотники кресла своими ладонями, ещё шире расставляю ноги и напрягаю пальцы на них. Свет гаснет, наступает полная темнота, но когда из меня вылезают её ножки, я открываю глаза и вижу, как внизу появляется яркое свечение; дочку относят в сторону, и через мгновение раздаётся громкий крик моей красавицы, я приподнимаюсь на локтях, восстанавливая дыхание. Свет снова возвращается в помещение, и я смотрю, как мою девочку моют и надевают на неё памперс — именное боди, а затем заворачивают в пелёнку. После этого отдают кричащее чудо мне, — она просто потрясающая, такая малюсенькая сморщенная прелесть. Совершенно не могу от неё оторваться.
Я привела себя в порядок одним только заклинанием чистоты и натянула пижаму. Превозмогая боль, легла в кровать и накрылась одеялом, чтобы не застудить самое ценное в своём организме. Эрик тоже привёл себя в порядок, умывшись холодной водой и поправив свою медицинскую одежду. Для такого случая он даже купил форму, чтобы не мучиться в длинном халате с такими же рукавами.
Ему отдают нашу дочку, и я со счастливой улыбкой на лице чувствую, как лаборант и помощник акушерки ввозят мою кровать в палату, а Эрик со слезами на лице прижимает к своей груди нашу дочку с именем Мэри Элиса Коннорс на браслетике и на пелёнке. Он выходит в палатный холл. Я слышу, как на него набрасываются родственники и близкие нам люди.