— Закрывай! — призываю я, но вместо этого Дрейк, молча, подходит ко мне и кладет руки на мои бедра.
— Боишься быть пойманной?
— Дрейк... — предупреждающе шепчу я. Хихикаю и при этом требовательно хватаюсь за его пояс.
— Возможно за нами кто-то следил, когда мы пробирались сюда?
— Ты ужасен... — рычу я напротив его губ, при этом расстегивая его брюки. Жадно засовываю руку в его боксеры, вынимая его возбуждение наружу. Я люблю его член, но гораздо больше я люблю его в себе, чем в своей руке.
— Ну же, трахни меня наконец! — задыхаясь, говорю я, и начинаю тереться о него.
— Твое красивое платье может помяться...
— Плевать! — вид Дрейка в костюме возбуждал меня весь вечер. Черный костюм с белой рубашкой и галстуком — женская страсть, люблю я повторять, и это так и есть, ведь правда?
— На тебе есть трусики?
— Нет, на мне ничего нет под этим платьем, — выдыхаю в его губы. Я вижу, как он жадно смотрит на меня, несмотря на то, что в темноте его лица почти не видно.
— Повернись! — приказывает он мне, и я, разумеется, не колеблюсь ни секунды. Тут же повинуюсь его желанию и поворачиваюсь к нему спиной. При этом опираюсь на стол, на котором лежат различные документы.
Дрейк проводит руками по моей спине, одновременно прижимаясь своей твердостью к моей попке.
Потом чувствую, как кончики его пальцев блуждают под платьем. Грубо сжимают мою грудь, спускаются вниз по животу между ног. При этом он прижимает свое тело к моему и хрипит мне на ухо:
— Как давно ты уже влажная?
Я улыбаюсь и отвечаю ему:
— С первого момента, как увидела тебя... — какая женщина не возбудилась бы, если бы такой мужчина, как Дрейк, стоял перед ней?
Его пальцы массируют мои половые губы, лаская дико пульсирующий клитор, и заботятся о том, что я кончу через несколько мгновений. Но Дрейк уже знает меня и мое тело так же хорошо, как и я сама, поэтому прекращает свои действия.
— Ты ненасытна... — говорит он и снимает платье с моих плеч так, что ткань падает на бедра.
Он еще раз ласково касается моей груди, в то время как его член уже скользит между моих ног, наслаждаясь влагой. Я сжимаю бедра и наклоняюсь еще немного вперед. Таким образом его твердость прижимается к моему клитору, и я снова получаю стимуляцию.
Снова и снова я смотрю на дверь и надеюсь, что никто не стоит за ней или не зайдет в комнату.
Дрейк нежно толкает меня, и я не могу больше молчать. Возбужденно стону, когда он кладет руки мне на бедра и полностью проникает в меня.
Я опираюсь лишь кончиками пальцев, когда он крепко прижимает меня к себе.
Стол начинает покачиваться, так как мои бедра натыкаются на него, и некоторые предметы — предположительно чашка, папка с документами и другие — падают.
Снова мои глаза устремляются к двери. Мое сердце бьется все быстрее — потому что опасность быть пойманными возбуждает так же сильно, как и знание, кто именно позаботится о том, чтобы я могла испытать чудесный и интенсивный оргазм.
Я протягиваю руки назад и пытаюсь ухватиться за его костюм, чтобы можно было держаться за Дрейка. Не так-то просто, когда он мощно трахает меня, и я при каждом толчке думаю, что теряю рассудок.
Его руки сжимают мою грудь, а губы касаются шеи. Языком он облизывает обнаженную кожу и возбужденно стонет, когда снова и снова проникает в меня.
Конечно, через вздохи и стоны я позволяю ему знать, насколько возбуждающей нахожу эту ситуацию, пока он достигает своей кульминации, и я чувствую его жар внутри себя.
Измотанная, я снова опираюсь на стол перед собой и на мгновение замираю, пока Дрейк отстраняется от меня. Мне нужно еще мгновение…
Довольная, я стою и улыбаюсь в темноту. Тьма уже давно поглотила меня. Но я не заблудилась, хотя выхода нет. Потому что Дрейк на моей стороне. Он берет мою руку и крепко сжимает ее.
Пока он со мной, в моей жизни всегда будет свет.
Мы снова выпрямляемся и открываем дверь. Никого не видно.
— Именно поэтому я хотел тебя, Кэс, — говорит Дрейк.
— Почему?
— Ты знаешь, чего хочешь. И если тебе чего-то хочется, ты берешь это. Это свойство, которым я очень хорошо могу охарактеризовать себя. — Он поправляет галстук, а я ткань платья, прежде чем мы продолжаем идти по темному коридору.
— Теперь ты расскажешь мне, что мы делали тогда при нашей первой встрече? — Дрейк до сих пор молчал, что меня вполне устраивало.
— Скажем так... ты была очень, очень настойчивой. И твои бонсай произвели на меня впечатление. Мы, наверное, четыре часа только о них и говорили…
— Ты, наверное, единственный мужчина в мире, на которого я могла бы произвести впечатление хорошо подстриженными бонсай.