Где-то у очага Источника лишенной души марионеткой стоял, закрыв глаза, Демнок. Ушел сам, выбрав менее болезненную и бессмысленную смерть.
Все его союзники были мертвы.
«Морфлинг», – Невермор мысленно потянулся к чужеродному разуму волны, что возвышалась над трупом Люцифера, истекая ледяной водой.
Прямо как кровью…
На волне, – Жнецу показалось, или в тихом голосе Морфлинга звучали… эмоции? Сильная усталость, утомленность и… что-то ещё.
«Сколько ты сможешь сдерживать разрушение Древнего Тьмы? Чтобы мы успели добраться до Крепости?»
Не знаю. Помоги.
Кивнув про себя, Невермор мысленно дотронулся до союзника, ещё живого, но уже не имеющего души. Демнок… Пустая оболочка, под которой надрывно выл Церебер, оплакивая своего хозяина. Просто кусок мяса, неожиданно легко, как зомби, ложащийся в руки. Подчиняющийся приказам словно кукла. Кукла, деревянной поступью шествующая встречать вражеских бойцов, чтобы отвлечь их, пусть даже ненадолго. Выкроить время.
Невермор резко выпрямился, подхватывая Аюшту под плечо:
- Пойдем, по пути всё объясню.
А время шло, безразлично отсчитывая секунды до финала.
***
Вода замерзает.
Тихий шелест захлебывающегося смеха дробящимся эхом раздавался по всей округе, сопровождая последние подходящие армады бойцов. Те воодушевленно двигались на штурм огромной скалы Древнего Тьмы, сметая всё на своём пути. Они ступали на стремительно замерзающую землю, ещё недавно кипевший Ад, превращающийся в ледяную пустошь, простирающуюся под первыми лучами рассвета. Крипы огибали околевшую громаду, оставшуюся от Несущего Смерть, перебирались через руины Крепости Тьмы, приближаясь к своей цели под звук, похожий на гул прилива, разбивающегося о прибрежные скалы.
Время истекало, и Морфлинг это чувствовал.
…Когда-то давно ледяная комета бороздила бескрайние просторы космоса, и спящее в ней существо, не имеющее своей формы и личности, ждало своего пробуждения. Плывя по течению времени, оно ждало, пока его время пойдет. Как идеальный часовой механизм, единственным предназначением которого было отсчитать такты до финала.
И когда его ход пошел, оставалось лишь синхронизировать время с другими идеальными часами. Свериться с точкой отсчета. Оказаться на одной волне со второй половиной единого механизма…
Ледяные капли падали на камни, со звоном разбиваясь о них, раскалываясь вдребезги. Последние капли той первозданной силы, что поддерживали в нём «жизнь», утекали. Замерзали в полете, достигая земли уже ледяным дождем.
Как слезы.
Забавная смешная привычка Живых – и не только. Сколько раз он видел, как плачут его враги и союзники, даже, казалось бы, самые хладнокровные и самые сдержанные. Кто, казалось, должен быть выше таких примитивных инстинктов, облегчающих боль. Он запоминал всё – ведь каждая чужая смерть накладывала свой отпечаток, смываясь водой. И частичка каждого, неважно, друга или врага, становилась частью единой волны.
Морфлинг кинул короткий взгляд на руки. На полупрозрачных пальцах ещё оставались догорающие искорки светлой пыли: след от мимолетного прощания на Фонтане, напоминание о союзнике, пожертвовавшем своей жизнью ради него – ради них всех. Испытывал ли он сожаление, сочувствие? Нет. Скорее просто молчаливое уважение к товарищу, отражение которого тоже осталось в его воде.
Крепость Тьмы лежала в развалинах, и отряды войск Света уже карабкались на возвышающуюся гору, продвигаясь по практически отвесным стенам и узким утесам к сердцу цитадели – к пульсирующему огненному шару вокруг монолита Древнего. Одновременно с этим где-то далеко-далеко лавина бойцов Тьмы уже подобралась вплотную к Древу Жизни, обвившему монолит Света.
Навстречу войскам радиантов из ледяного тумана вышла пошатывающаяся фигура демонолога. Его шаг уже не походил на движения Живого, как ходячий мертвец он шел навстречу верной смерти, уже будучи по сути мёртвым. Рядом с его ногами печально выл, пытаясь оттащить хозяина назад, Цербер, колотя по льду кожистыми крыльями, вцепляясь обеими пастями в одежду Демнока, будто не понимая, что это лишь тело, что самого Ланника уже нет – и никогда не будет здесь. И хотя уже рассветало, в руках демонолога ярко сиял фонарь.
Крипы предсказуемо отвлеклись на замершую на миг фигуру, и многие из них ринулись в атаку. Они кидались на чернокнижника, развернувшегося назад и, всё такой же неживой, деревянной походкой, поведшему их за собой туда, где за туманом из пара и замерзающего воздуха, виднелись потоки лавы Источника. Где ещё горел очаг кузни, красный огонек пробивался сквозь холодную завесу. А крипы, как в сказке крысы под звон дудочки, следовали на свет фонаря, под неумолимый обстрел Источника. Такие же безвольные глупые куклы, иллюзия жизни. Они раздирали живой труп, но умирали сами, всего-навсего выкраивая время.