- Вот, например, – вздохнул Эзалор. – Почему именно Ио?
Рубик хмыкнул, откинувшись на спинку кресла.
- Вы же отлично знаете, что это, с вашего позволения существо тут делает.
- Как я посмотрю: всё то же, что и обычно. Спасает тех, кто не заслуживает этого.
- Не вам решать, кто заслуживает, а кто нет, не находите?
Повисла тишина.
Тонкие пальцы Гранд Магуса постукивали по поверхности столика рядом с креслом. Рубик неотрывно, сквозь прозрачные движущиеся силуэты внутри сферы, смотрел на ничего не выражающее лицо Эзалора.
- Вы знаете, чем это для него закончится, – наконец закончил Хранитель. – Не знаю, что вы ему наговорили, но нетрудно догадаться, что пообещали смерть в конце. Окончательную и бесповоротную.
- Ну что поделать, – с откровенной насмешкой развел руками Гранд Магус. – Даже такие, как вы, не вечны, правда? Оно отлично знает, на что идет, и знает гораздо лучше, чем все остальные.
- Проблема в том, – раздраженно кинул Эзалор, – что поэтому и идет.
Рубик беспечно рассмеялся, словно речь шла о чем-то несерьезном:
- А у вас, я смотрю, никакого милосердия, «Свет», – подколол он.
Глаза собеседника не выражали ничего, кроме холодного спокойствия. Хотя кто знает этих Фундаменталов, что у них на уме на самом деле?
- Самым большим милосердием было бы подарить ему быструю смерть.
Гранд Магус повел в воздухе концом посоха.
- Разве не это мы созерцали несколько минут назад?
- Вы прекрасно знаете, о чем я говорю.
Под маской Рубика проскользнула незаметная усмешка.
- Вы прекрасно знаете, о чем я говорю.
Тишина в ответ.
- К тому же, – наконец сказал Гранд Магус с нескрываемой ехидцей, – а не вы ли сами виновны в том, что он ведет себя подобным образом, Хранитель?
Эзалор пожал плечами.
- Возможно… сменим тему.
Незаданный вопрос так и повис в искрящемся от магии воздухе. Он знал, что Хранитель не ответит на это, как знал и почему.
Зоркие зелёные глаза продолжали сквозь зеленые же стекла маски созерцать за происходящим в сфере.
«Радианты...»
Его последняя надежда, эта маленькая странная «гвардия», призванная быть последней преградой перед вторжением Тьмы в этот мир. По крайней мере – так они считают.
Вот Морфлинг гигантской волной, явившейся из густого тумана, влетает на берег. Кажется, зелёные глаза-камушки чудовища из живой воды аж сияют в предвкушении новой битвы. Единственный, кто ещё ни разу не умирал в этой схватке. Единственный из них, кто не ведал ни страха, ни боли, ни сожалений, ни сомнений…
Идеальный воин.
Вот ждет притаившийся в засаде Джа’Ракал, застывший в ожидании. В зрачках тролля костром полыхала жажда крови и очередной схватки… но огонь этот, обжигающий, дикий, казался словно чуть ослабшим.
Впервые в жизни он чувствовал страх.
Вот Гондар, по-прежнему запутывал следы, лишь изредка появляясь на глазах у погони, чтобы вести их сюда, в засаду, дразня смертельно опасных противников – и танцуя буквально на грани от очередной смерти. Смерть – не конец в этом мире, лишь досадная помеха? Повод для мести? Два полыхающих в тумане красных огонька, то и дело привлекающих внимание врагов, были полны едва сдерживаемого желания убивать.
Как никогда раньше, он жаждал мести.
Вот тонкая изящная фигурка Аюшты, ведущей за крыло местную зверушку-дикокрыла. На щеках дриады видны были еле заметные следы засохших слез, а губы по-прежнему дрожали…
Если она узнает, что с ней происходит – сможет ли сражаться после этого?
Если смертные в их команде все узнают, что на самом деле происходит…
- К слову, – выдернул его из размышлений голос Эзалора, – на что вы вообще надеетесь, собирая их вместе?
- На победу, на что же ещё, – Рубик рассмеялся, закинув руки за голову. – Я в них верю.
…смогут ли они продолжать сражаться?
***
Волновое предупреждение.
Голос Морфлинга шумом накатывающей на берег волны раздавался раз за разом в мыслях союзников, призывая собраться. Он чувствовал, куда течет вода: надвигался шторм, лишь считанные минуты отделяли его от грядущей бури. Скоро в воде будет кровь… Много крови…
Как тогда.
Волновое предупреждение!
Дальним эхом, встревоженным призраком давно отгремевшего сражения, звучал его зов. Морфлингу вторил странный шепот, шелест, слышный где-то на самой грани восприятия, который понимало лишь это причудливое чудовище, живая волна.