До кошмара оставались считанные секунды.
Дриада, еле оттащившая тролля на берег и отчаянно пытающаяся хоть что-то сделать с его ранами, внезапно вскинула голову. Взгляды Демнока и Аюшты, находящихся по разные берега полыхающей реки, пересеклись на миг. Голубые глаза девушки расширились от ужаса: она поняла всё сразу, и встретила лишь усмешку старика-колдуна в ответ.
Гондар выскользнул из тени за спиной Ланника, занося клинок.
«Что такое месть?»
Никогда раньше не возникало у охотника такого дикого необузданного желания ощутить входящее по рукоять лезвие клинка, что оно перекрывало даже инстинкт самосохранения.
«Добро пожаловать в Ад...»
Мир взорвался в мелкую окрошку, разлетевшись шрапнелью из камней и обжигающих брызг. Гондара сбило с ног, отправив вниз по ступеням прямо в кипящую воду. Прежде чем охотник успел хоть что-нибудь сообразить – в этом огненном месиве раздался инфернальный вой, рвущий душу в клочья: и по воде прокатилась сверкающая алым и чёрным волна украденных душ, вырвавшихся на короткий миг на волю, пытаясь сожрать всё на своем пути.
Морфлинг стремительным потоком в последний момент выскользнул из разверзшейся пасти преисподней. Стригвир уже не подавал признаков жизни, – но в любой момент та же судьба могла настигнуть любого из живых ещё радиантов.
Монстр-волна пролетел несколько метров прочь от эпицентра пылающего кошмара. Его главный противник, гигантский демон, от одного присутствия которого полыхала даже вода, не спешил идти следом за Морфлингом, а начал отходить. Задумал ли что-то, или решил просто «зализать раны» – волну это не волновало. Планы монстра текли и изменялись прямо на ходу, подстраиваясь под обстановку.
Волну не могло ничего волновать, но волна готовилась взволновать всех.
У Гондара громко звенело в ушах, а опаленное чёрными пятнами от когтей чужих душ тело еле слушалось. Отплевывая воду и кровь, он пытался выползти обратно на берег, удирая от голема, уже наметившего его как цель. Но только-только охотнику удалось подняться, выкарабкавшись из воды на лестницу, как он обнаружил прямо перед носом наставленный на него посох.
«Не так быстро, ублюдок», – наемник из последних сил кинулся вперед, целясь клинком в горло магу.
Покрытая многочисленными ожогами и чёрными полосами, Аюшта придерживала под плечо медленно приходящего в себя тролля, одновременно наставляя на приближающегося Невермора копье, восстановленное из остатков магии. Глаза дриады, ещё пару мгновений назад напуганные, стали внезапно холодными – и злыми.
- Только подойди… – прошипела она сквозь стиснутые зубы, – и я тебя сама в Бездну отправлю, тварь!
Собиратель Душ расхохотался. Его жертвы, конечно, иногда огрызались, но чтобы огрызалось это жалкое существо, еле держащееся на копытцах и ещё недавно с нескрываемым, почти детским ужасом смотревшее на него? Или это внезапный срыв, защитная реакция после сильного шока? Было бы интересно это узнать… забрав её душу снова.
Внезапно прямо перед Невермором возникла точная его копия, загородив лестницу на берег.
- Больше друзей! – донесся угрожающий шелест воды за спиной демона.
***
Яркая вспышка озарила кабинет Гранд Магуса – это сфера в который уже раз перефокусировалась, пытаясь охватить все события одновременно. Шар сиял, отражая сложившуюся обстановку… мягко говоря, не радующую.
- Нехорошо всё складывается, – мрачно заметил Эзалор. – Не находите.
- Почему же? – хмыкнул Рубик.
Он щелкнул пальцами, высекая зелёную искру. Вокруг сферы зависло десять небольших огоньков разного цвета. Впрочем, три из них практически сразу и загасли. Дымчато-красный и кровавый по одну сторону – и ярко-синий по другую. Просто полыхнули, тут же рассыпавшись, оставив едва различимый шлейф в воздухе.
- Пока что, – заметил Гранд Магус, – перевес в сторону радиантов.
Эзалор сощурился. Один огонек, желтый, мерцал, как догорающая свеча. Другие два – зелёный и огненный, – горели еле-еле, словно готовые в любой миг погаснуть… как гаснет пламя от малейшего дуновения ветра.
- Посмотрим, сколько они протянут, – закончил Рубик.
***
Где-то рядом раздался разъяренный клекот дикокрыла, кинувшегося в бой с безрассудной отважностью, с которой псы кидаются на защиту своих любимых хозяев. Аюшта до сих пор помнила первые слезы – когда на руках у неё умирало тихо и беззвучно маленькое существо, смотря на дриаду большими глазами, полными безграничного доверия. Внушенная любовь убивает. Эта жестокая правда научила когда-то целительницу очень бережно относиться к чужим жизням, используя свою волшбу лишь в крайних случаях.