Впервые с тех пор, как покинула дом, я встретила мужчину с добрым сердцем по отношению ко мне. Хотя он и не обязан быть таким. Я рабыня и Кезон может делать со мной всё, что пожелает. Это его право.
Но вместо этого он предпочитает любить и поклоняться мне.
К сожалению, в этом жестоком мире не так много таких мужчин, как он.
Я ёрзаю на кровати и чувствую, как длинный твёрдый стержень прижимается к моему бедру. Сначала я думаю, что это, должно быть, огромный нож, который висит на его поясе, но Кезон стонет, когда трусь об него и, покраснев, понимаю, что это его поднявшееся мужское достоинство.
Ну конечно же, у таких невероятных размеров мужчины, должен быть большой член. И толстый… О, Боги!!!
Тепло разливается внизу живота, и я чувствую, что становлюсь влажной от желания узнать, как такой «чудовищный» член смог бы поместится в моем маленьком теле.
— Откуда ты взялась, моя Венера? — шепчет Кезон глубоким хриплым голосом, который так и сочится обожанием. — Боги послали тебя сюда за мной?
Я качаю головой и без утайки рассказываю ему о свадьбе, побеге и похищении. Я ни с кем открыто не разговаривала с тех пор, как меня пленили, но по какой-то причине чувствую себя в безопасности здесь, в сильных объятиях Кезона. И не чувствовала себя в такой безопасности и защищённости с того дня, как моя мать сказала мне, что я должна выйти замуж за Маниуса, хочу я того или нет.
— Мы шли несколько недель, — ужасная дрожь пробирает меня до костей только от одной мысли о безжалостном палящем солнце, кровавых волдырях и ослепляющей боли от ударов плетью. — Нас было около двухсот человек. Мужчины, женщины, дети. Думаю, что они были пленены из деревень за пределами Империи. Может быть из Германии, судя по звукам их языка. Я не поняла ни одного из них.
Кезон стискивает руку в кулак, когда гнев накатывает на него, как неудержимый мощный прилив. Я дрожу от страха, хотя и не верю, что он причинит мне боль, но всё равно мне страшно находиться рядом с такой примитивной животной яростью, как у него.
— Они причинили тебе боль?
Я киваю, и жгучие слезы подступают к моим глазам.
Несмотря на всю боль, пытки, весь ужас, который пережила, я никогда не плакала. А всегда высоко держала голову и смотрела прямо своим мучителям в их безжалостные глаза, не желая доставлять им удовольствие видеть, как ломаюсь. Но теперь, находясь в безопасности с Кезоном, не могу сдержать слез.
— Они... они прикасались к тебе..? — грубые угрожающе рычащие ноты звучат в его голосе, которые заставили бы сбежать куда подальше любую здравомыслящую женщину, но, а я наоборот льну к Кезону. — …Как муж должен прикасаться к своей жене?
Отрицательно качаю головой и чувствую, как румянец заливает мои щеки.
— Нет, — шепчу. И напряжение в его теле спадает, как будто я повернула клапан и спустила давление. — Меня проверяла женщина, чтобы убедиться...
Я отчаянно надеюсь, что Кезон соберёт всё воедино и мне не придётся это говорить, но он просто смотрит на меня своими большими добрыми карими глазами.
— ...Что моя девственность осталась нетронутой, — зажмурившись от смущения, всё же заканчиваю я.
— И это было действительно так? — любопытство в его глазах заставляет меня фыркнуть от смеха.
— Это личное, — отвечаю, скользя рукой по его руке, — но да, я была хорошей девочкой.
Хмурый взгляд Кезона светлеет, и он улыбается от облегчения. Я тоже не могу сдержать улыбку, попутно изучая его покрытое шрамами лицо.
Кезон закрывает глаза и удовлетворённо вздыхает, а я, не сдержавшись, нежно очерчиваю пальчиком каждый шрам на его лице.
— Ты через многое прошёл, — шепчу, скользя по шраму, который протянулся ото лба до заросшей щетиной щеки. — Твоя трагическая история написана на коже. Они болят?
— Да, но я могу с этим справиться. Я всегда умел справляться с болью, — Кезон глубоко вдыхает и, обхватив мою щеку своей огромной ладонью, нежно скользит большим пальцем по моим губам. — Но всё же есть на свете боль, которую я боюсь. Это боль от разлуки с тобой. Даже такой зверь как я, не сможет справиться с такими страданиями, как это.
— Тогда давай останемся вместе, — схватив Кезона за руку, шепчу, глядя ему в глаза.
— Я уже так решил в ту секунду, как увидел тебя, — рычит он, придвигаясь ближе, и его огромный стержень вновь прижимается ко мне.
Моё дыхание учащается, а сердце усиливает бег. Мне нравится быть рядом с этим мужчиной.
— Как долго ты уже здесь? — я желаю знать о Кезоне всё.
— Не знаю. Когда попал сюда, у меня не было ни седины в волосах, ни морщин на лице.