По понятным причинам, во время правления Флориса закон о чрезвычайном положении не играл особой роли, однако сейчас ситуация поменялась в корне. Теперь князь и вождь — два разных человека.
— Ты не можешь, — прошипел Ивар.
— Еще как могу, и лидеры кланов меня в этом поддержат.
— Ты еще не знаешь с кем связался, молокосос! — княжича понесло. — Ты думаешь, победил каких‑то вшивых князьков, и можешь командовать в моей стране? Да? Это мое княжество! Мое! Хильмар тоже считал, что он лучше меня, что это он займет трон после отца, и где они оба? Не связывайся со мной!
— А, то есть слухи про твоего брата не на пустом месте основаны. Он не случайно погиб на охоте, так?
— Я этого не говорил, — оскалился в кривой улыбке княжич, — но совет тебе — не надо играть со мной. Ты до этого еще не дорос.
— Я тебя услышал.
— Очень на это надеюсь, — выпалил Ивар и, не оборачиваясь, вышел из тронного зала, оставив меня в глубокой задумчивости.
Чрезвычайное положение я все‑таки введу, но придется усилить охрану. Да и вообще не мешало бы куда плотнее озаботиться своей безопасностью. Такой гнилой человек как Ивар способен на все.
Вечером этого же дня я при полном содействии Эдвина и нескольких наиболее влиятельных дворян княжества ввел особый режим на территории княжества. Страна, которая и так по факту стояла на военных рельсах, получила официальный документ. Все увеселительные мероприятия, естественно, отменялись, в том числе и коронация. Понятно, что Ивар так или иначе ее проведет, но я хотя бы закрыл ему доступ к государственным деньгам. Пусть устраивает праздник на собственные деньги.
Новость княжича взбесила. По словам доверенных людей, которых Эдвин умудрился прикрепить к Ивару, он поносил меня всеми известными ему ругательствами и обещал смерти в самых страшных муках. Плевать, лишь бы больше в казну не пытался залезть.
Вообще, в текущих условиях, система управления страной: вождь — князь, себя полностью исчерпала. Уверен, в других странах, правители, лишенные такого сдерживающего фактора как Четверо, уже прибрали власть к рукам, но у нас ситуация была уникальна. В прямой конфронтации Ивар ничего не мог мне сделать, иначе давно вызвал бы на дуэль, к тому же меня поддерживала армия, поэтому княжичу приходилось, стиснув зубы, мириться с моим существованием.
Как я и предполагал, Ивар от идеи короновать себя не отказался. В назначенный день в столицу начали съезжаться представители кланов княжества. Хотя, надо отметить приехали далеко не все. Многие дворяне отказались от приглашения по тем или иным причинам.
Тем не менее, народу хватало. Кто‑то не хотел ссориться с будущем правителем, кто‑то приехал из вежливости, а кто‑то надеялся получить место возле Ивара, а то и сосватать ему дочку, породнившись с королевским уже родом.
Забавно, но я тоже получил приглашение на коронацию, причем еще за неделю до ее начала, и даже всерьез обдумывал, что мероприятие это стоит посетить, но в назначенный день, прямо с утра после завтрака меня скрутила жуткая боль.
Началась она настолько быстро и была такой сильной, что я едва не потерял сознание. Мне будто кто‑то воткнул кинжал прямо в печень. Упав на пол в спальной комнате, я скрючился в позе эмбриона, и лишь неимоверным усилием воли смог заставить себя обратиться к внутреннему взору — в голове все плыло, и сделать это получилось далеко не с первой попытки.
Глазам открылась страшная картина — в центре желудка я увидел огромное черное пятно, которая как спрут раскинуло в стороны свои щупальца и очень быстро пожирало мое тело. Счет шел на секунды, если эта клякса доберется до сердца или других жизненно важных органов мне конец.
Собрав в кулак остатки сил, я попытался нащупать доступную мне энергию и все, что нашел, обрушил на пятно, выжигая скверну, как паучье гнездо. Удар получился не самым сильным, но хотя бы замедлил продвижение заразы, и совсем немного унял терзающую меня боль. Значит я на верном пути. Еще один поток силы прошел сквозь тело, но опять успех был лишь частичным, а мне тем временем с каждой секундой становилось все хуже.
Раз за разом я прогонял сквозь энергетические каналы тела порции силы, преодолевая боль и желание сдохнуть, прекратив тем самым мучения, но все это лишь оттягивало неизбежное.