Глава 55
Жизнь продолжается, несмотря ни на что
Крошечная комета прочертила небосклон и растаяла в ночной тьме. Словно вторя ей, по щеке Невилла скатилась одинокая слезинка, и была немедленно стёрта. Из Запретного леса дыхнуло в лицо хвойной свежестью, и он почувствовал, как энергия природы залечивает раненую душу. Невилл стоял на открытой площадке Астрономической башни, старался дышать ровно и пустым взглядом смотрел в темноту.
В воздухе ещё витал запах духов Чжоу, но звуки её шагов давно утихли. Чанг просто ушла, и, похоже, на этом их отношения закончились. Они впервые поговорили откровенно, но Чжоу не приняла его чувств и отказала. Сегодня у Невилла появилась твёрдая уверенность, что её решение окончательное. Оказывается, Чанг не нравился магический мир, та мечтала после Хогвартса устроить свою жизнь среди магглов.
Услышав чьи-то шаги от входа, Невилл мгновенно накинул на себя чары невидимости. Общаться с кем-то ещё и, возможно, выслушивать чьи-то обидные шуточки ему сейчас не хотелось. Его мучили мысли о расставании с Чанг.
На площадку башни поднялись Поттер и Грейнджер. Гермиона плакала, а Гарри утешал подругу.
— Я понимаю, Рон имеет право встречаться с кем хочет, — всхлипывая, бормотала Грейнджер. — Но почему мне так больно?
Поттер пробубнил что-то ободряющее, обнимая подругу за плечи, и Невилл постарался незаметно пройти мимо них, не желая присутствовать при слишком личной беседе. Однако, спускаясь по ступенькам, он всё же услышал обрывок разговора, который его заинтересовал. Гарри сказал Гермионе, что видел в думосбросе директора воспоминания Дамблдора о детстве Волдеморта. Также Невилл услышал, что тот обучает Гарри высшей магии. Правда, какие это были уроки, он задумываться не стал, решив, что у каждого из друзей есть право на личные секреты.
По пути к башне Гриффиндора, в одном из коридоров он заметил Луну Лавгуд. Девушка сидела на подоконнике, обхватив коленки, и смотрела на звёзды с непонятной тоской.
Услышав звук его шагов, Луна перевела на него взгляд своих странно затуманенных глаз и сказала:
— Привет, Невилл. Знаешь, тебе стоит радоваться, что всё кончилось сейчас, а не потом. Твои друзья барсуки устроили у себя в гостиной вечеринку. Мне почему-то кажется, что там, у них, твоя грусть пройдёт.
— Спасибо, Полумна, — вымученно улыбнулся Невилл. — А ты не хочешь пойти туда со мной?
— Сегодня Марс слишком яркий, — покачала головой Лавгуд. — Мне лучше остаться здесь, иначе то, что должно произойти, возможно, не случится.
— Вот любишь ты говорить загадками, — хмыкнул Невилл, достал носовой платок и взмахом палочки трансфигурировал его в большой кашемировый плед. Затем протянул тот Полумне и сказал:
— Держи. Если долго сидеть неподвижно, можно замёрзнуть, а так тебе будет уютней. Часа четыре трансфигурация точно продержится.
Луна благодарно кивнула, быстро завернулась в плед и подмигнула Невиллу:
— Поспеши, герой, судьба не любит, когда её заставляют ждать…
Лонгботтом закатил глаза и пошёл дальше по коридору. Решив, что не хочет смотреть, как Рон и Лаванда приторно нежничают в гостиной факультетской башни, он развернулся в направлении лестниц и отправился в гости к пуффендуйцам. Предсказание Лавгуд, как ни странно, сбылось довольно скоро. Он впервые обратил внимание на Ханну Аббот.
Девушка оказалась интересным собеседником, прекрасно разбиралась в растениях и с лёгкостью могла поддерживать разговор на любую тему. А ещё у Ханны оказались очень красивые глаза и добрая улыбка.
Новогодние праздники прошли, и целый месяц после того, как они с Августой отправили Невилла в Хогвартс, Шив жил словно бездушный протокольный дроид. Он проводил заседания Визенгамота, занимался семейным бизнесом и делами фонда. Даже нашёл время, чтобы слетать в Швейцарию. После посещения гномьего банка Палпатин целую неделю отдыхал на замечательном горнолыжном курорте. Даже близкое общение с красивой белокурой спортсменкой из Германии, которая нашла его интересным, совершенно не затронуло разум бывшего ситха, сконцентрированного на поиске возможного решения.
Возвращаясь в Англию на личном самолёте, впервые за всё то время, которое он провёл на Земле, Палпатин заметил, что у него трясутся руки.
Виде́ние не хотело отпускать его, показывая всё новые и новые подробности из жизни неведомых существ. Осознание того, что после смерти на Земле его душа потеряет часть себя, обжигало его, словно адское пламя. Всё, что заботило прежде, сейчас казалось мелким и ненужным. Вернувшись в мэнор, он целый день просидел в кабинете, бездумно уставившись на полотна известных художников, висевших на стене. Его взгляд блуждал от картины «На Пороге Вечности» Винсента Ван Гога к «Крику» Эдварда Мунка и обратно. Решение никак не находилось.