— Что? Какая, к Моргане, уловка, ты что несёшь, старый идиот? Я ненавижу Лонгботтомов! — рявкнула ошарашенная Беллатрикс.
В воздухе словно бы лопнула невидимая струна, и Лестрейндж, сжигаемая ненавистью, тут же запустила в Палпатина какое-то проклятье. Однако неожиданный и точный удар в висок от Алекто Кэрроу отправил ту в глубокий нокаут. Вылетевшие чары растаяли в небе, палочка выскользнула из руки потерявшей сознание Беллатрикс и жалобно зазвенела по полу.
Оборотень длинным прыжком попытался отскочить в сторону лестницы, но младший брат Алекто мгновенно бросил в того связывающее заклинание. Торфинн Роули добавил следом к верёвкам Амикуса оглушающее проклятье и, не делая паузы, оба «Пожирателя» немедленно атаковали Снейпа. Тот отбил прилетевшие чары и уже собрался ударить в ответ, когда…
— Сомнус Максима! — проревел громогласно Дамблдор, вкладывая в заклинание море сил. Все «Пожиратели Смерти» попадали на пол, словно скошенная трава. Один только Снейп, хоть и свалился вместе с остальными, похоже не потерял сознание из-за сильной боли в сломанном носу.
Палпатин издевательски поцокал языком, в душе порицая слишком гуманные методы светлых, и немедленно ударил по Дамблдору потоком фиолетовых молний. Как и в прошлый раз, тот ничего не смог противопоставить бывшему ситху. От силы удара тело директора впечаталось в стену, едва не повторив судьбу Паркинсон.
Великий Светлый волшебник бессильно забился в конвульсиях, пронзаемый нескончаемыми разрядами молний. Взмахнув другой рукой, Шив призвал выпавшую у Альбуса Старшую палочку и небрежно сунул закопчённый артефакт в карман мантии.
Затем, приподняв Дамблдора телекинезом повыше над зубцами башни, Палпатин прекратил поджаривать того молниями и, помня, что предвидение не обещало директору гарантированную смерть, произнёс для надёжности:
— Авада Кедавра.
Убивающее проклятье ударило точно в центр груди Великого Светлого волшебника, и тот камнем полетел вниз. Наступила тишина, казалось, мир застыл. Слышался только свист ветра, так похожий на звуки, которые издают несущиеся стремглав игроки в квиддич.
Посмотрев в ночное небо, Шив небрежным жестом заставил исчезнуть наколдованный «Пожирателями» череп, причём сразу вместе со всеми облаками. Он с грустью подумал, что безразлично мерцающие в вышине звёзды могут навсегда остаться для него недостижимыми, и невесело вздохнул. Да, месть свершилась, но какое это имеет значение для его мечты вернуться в свою Галактику?
И тут Палпатин озабоченно нахмурился. Магия вероятностей сигнализировала ему, что враг отнюдь не погиб. Помянув магистра Йоду и пожелав тому переродиться гоблином, Шив стремительно подбежал к краю защитного ограждения. Он перегнулся над парапетом и начал высматривать место, куда мог свалиться Дамблдор. Убитого нигде не было видно.
Просканировав магией окружающее пространство, Палпатин понял, что этажом ниже также перестала ощущаться аура заколдованного Поттера. Он с изумлением покачал головой и подумал, что тот, похоже, действительно местный Скайуокер. Только поистине Избранному могло так повезти: едва в Дамблдора попала «Авада», как Поттер в мгновение ока стряхнул оцепенение; разобрался в происходящем и, оседлав метлу, выпрыгнул из окна; мгновенно оценил обстановку и, словно ловец, несущийся за своей целью, вероятно у самой земли подхватил падающее тело. А ведь Дамблдор весил намного больше, чем золотой снитч.
«Вот так и Энакин, когда был ещё совсем ребёнком, сумел взорвать огромный „Барышник“ неймодианцев, — огорчённо подумал Шив и пробурчал себе под нос: — Наплачусь я ещё с этим Избранным, ох, чувствую, наплачусь».
К его неудовольствию, магия вероятностей согласно кольнула сердце. Выругавшись на языке хаттов, он развернулся к валявшимся волшебникам.
— Энервейт, — пустил Палпатин круговое заклинание, и в чувство пришли все, кроме, похоже, действительно убитой женщины, по-прежнему лежавшей возле стены. Только сейчас Палпатин заметил, что вместо Панси там валяется совершенно незнакомая ему взрослая ведьма.
«Похоже, Паркинсон настолько сильно переживал за свою дочь, что решил организовать для неё дублёра на случай возможных неприятностей. Надо будет пожурить этого хитреца. Ведь ни словом не обмолвился, и в голове у него ничего об этом не нашлось», — мысленно оценил Палпатин ловкость недавнего просителя.
В этот момент Беллатрикс поднялась на колени, опираясь руками о пол, и глухо застонала. Однако затем женщину сразу же начало тошнить. Выглядела «Пожирательница» донельзя жалко, впрочем, Палпатина её вид совершенно не тронул. Он поднял палочку, готовясь оборвать очередную никчёмную жизнь, но вновь ощутил сигналы, которые подавало ему предвидение.