— Тонкс, я буду у тебя дома через десять минут. Мне нужно с тобой поговорить, это важно.
Нимфадора разрывалась между просьбой Римуса и желанием найти Флетчера, но всё же решила вернуться в квартиру. Открывая ключом замок, она внезапно замерла, вспомнив, что заклинание «Империус» спадает с жертвы после смерти волшебника, который его накладывал.
— Мордред! — выругалась она вполголоса и забормотала: — Похоже, Римус пришёл в себя. Надо подумать, как лучше построить разговор. Ну как же не вовремя!
Через десять минут в дверь осторожно постучали, и она крикнула:
— Открыто, Римус, заходи.
Люпин вошёл, всё такой же невзрачный и серый, но сверкающие жёлтым глаза оборотня выдавали его возмущение и гнев.
— Зачем Аластор заколдовал меня? — начал тот с порога. — Разве так поступают с друзьями?
— Прости, это я попросила его наложить на тебя чары, — ответила осторожно Тонкс. — Ты никогда не обращал на меня внимания и делал вид, что не замечаешь. А ведь я влюбилась в тебя ещё совсем юной ведьмой!
— Что? Я ничего не помню о нас с тобой! — схватился за виски Люпин. — После гибели Аластора всё исчезло из памяти. Чему ты радуешься, Тонкс⁈
— Я просто вспомнила поговорку, которую иногда повторяла моя мать, — довольно улыбнулась Нимфадора.
—?
— Женщины рода Блэк всегда получают то, чего захотят. И мужчину, который им интересен, тоже.
— Что ты такое говоришь?
— Да, Римус, я всегда мечтала завести от тебя ребёнка, — победно улыбнулась Тонкс, мысленно попросив прощения у погибшего Грюма за свою ложь.
— Ты беременна⁈ — прижался Люпин спиной к стене. — Но, но, как? Когда? Я не помню!
Она отвернулась к окну, словно скрывала душевные переживания, но через минуту посмотрела в побелевшее лицо Люпина и жёстко сказала:
— Мне больше от тебя ничего не нужно. Раз ты так трусишь принять на себя ответственность за нас двоих. Я сама воспитаю нашего сына.
— Что ты натворила, Дора! — глухо застонал Люпин, закрывая лицо руками. — Я же оборотень, чудовище, тёмная тварь! И ребёнок от такого как я, тоже всегда монстр!
— Я метаморфомаг, если ты не забыл, пусть и слабый. Наш сын научится контролировать свои превращения! — выкрикнула истерично Тонкс, мысленно потирая ручки от нежданно свалившейся удачи.
— Это невозможно. Ты не понимаешь, — хрипло выдавил Люпин. Лицо мужчины было бледным от застарелой боли и отчаянья. — Когда я превращаюсь в зверя, это уже не я, меня как бы нет. После обращения рождается монстр, который с лёгкостью может загрызть собственных родителей, жену и детей, соседскую собаку, да кого угодно! Чудовище, которое живёт во мне, Дора, — это не человек, а вечно голодная тварь! Ты обрекла нашего ребёнка на ужасную судьбу. Как ты не понимаешь? Это постоянный страх за жизнь невинных и… вечный голод, который сводит тебя с ума! — не выдержав, надрывно проорал Люпин.
— Успокойся, Римус! Вместе мы справимся, — хладнокровно ответила Нимфадора, стараясь скрыть улыбку, и тут же добавила с осуждением в голосе: — Если ты, конечно, признаешь своего ребёнка, а не попытаешься снова сбежать от проблем.
Из оборотня словно выпустили воздух. Люпин подошёл шаркающей походкой, сел рядом с ней на кровать и ссутулился. Она задавила брезгливость, легко потрепала оборотня по немытым волосам и, добавив тепла в голос, сказала:
— Всё будет хорошо, Римус, не переживай. Сейчас надо думать о другом. Дамблдор погиб, Аластор тоже убит… — На имени настоящего мужа её голос непроизвольно дрогнул. Впрочем, Тонкс быстро справилась с собой. Она осторожно положила голову на плечо Люпину и прошептала, постаравшись добавить в голос тревоги:
— «Орден Феникса» остался без руководства, а Гарри Поттер — без защиты. И я не знаю, что нам теперь делать!
— Я говорил с Кингсли и Артуром, — отстранился от неё Люпин. — Они готовы сражаться дальше!
— Мне надо будет пообщаться с Андромедой, — прикусила губу Нимфадора. — У матери в фонде есть контакты всех бывших мракоборцев. Я постараюсь найти тех, кто захочет присоединиться к «Ордену Феникса».
— Бесплатно? — скептически поднял брови Люпин. — Это все мы были чем-то обязаны Дамблдору или Поттерам. А отставные мракоборцы согласятся воевать только за звонкую монету. Ты никого не найдёшь.