Более того, в геноме нового вместилища существовала даже возможность мысленного управления растениями и животными! Вот чего Палпатин никогда не встречал раньше. Новое тело нравилось ему всё больше. Мысли целителей Шив читал с лёгкостью, почти не затрачивая усилий, и улыбался про себя открывающимся возможностям. «Ну что ж, — подумал про себя Палпатин, — вот завтра всё и проверим на родственниках моего нового тела. Обязательно надо будет влиться в местное сообщество и вновь занять положение, соответствующее моим талантам. А лет через двадцать, возможно, мне удастся объединить местное общество пользователей силы и открыть путь к звёздам». Под эти волнующие мысли он и заснул.
На следующий день Палпатина разбудил шум за дверью. Через секунду в палату ворвалась сухая строгая леди. На её шляпке красовалось чучело какой-то хищной птицы. Словно собачку на поводке, женщина втащила за собой нескладного пухлощёкого мальчика лет десяти, с глуповатым выражением лица. Однако Шив заметил быстрые любопытные взгляды мальца, которыми тот оценивал окружающую обстановку, и решил про себя, что младший Лонгботтом не безнадёжен.
— Здравствуй, сынок! — обожгла его взглядом пожилая леди в шляпке. — Я всегда верила, что ты придёшь в себя. Нас, Лонгботтомов, не сломить пытками!
— Здравствуйте, мама, — кротко улыбнулся Палпатин. — Я тоже счастлив видеть вас в добром здравии.
Из-за её спины высунулся пухлощёкий мальчик, и Шив вновь растянул губы в добродушной улыбке.
— Что же ты прячешься, сынок? Подойди поближе. Хочу посмотреть, какой ты вырос.
Женщина немедленно дёрнула ребёнка за руку, заставляя выйти из-за своей спины. Тот совсем стушевался и, опустив голову, стал переминаться с ноги на ногу.
— Обними же своего отца, Невилл! — рассерженно прошипела пожилая женщина, и мальчик сделал несколько неуверенных шагов к Палпатину. Тот с явным трудом сел на кровати, опустил ноги на пол и протянул к Невиллу руки. Мальчик сделал ещё один неуверенный шаг и наконец попал в объятья Палпатина. Старая леди со слезами на глазах смотрела на единственного сына, который всё же сумел перебороть последствия запретного пыточного заклинания. Палпатин, обнимая мальчика, думал, что надо поскорей восстановить новое тело до приемлемого уровня. Собственная слабость раздражала. Правда, внешне Палпатин ничего из того, что думал на самом деле, не показал. Пользуясь ментальными способностями, Шив говорил то, что мечтала от него услышать эта женщина.
Они ещё долго общались втроём. Леди Августа, так звали мать Фрэнка, обстоятельно рассказывала ему о делах рода. О том, что теплицы пришли в совершеннейший упадок, а сейфы в Гринготтс показали дно. На обучение Невилла золота она наскребла, но большая часть сбережений уходила на поддержание жизни Фрэнка и его жены. Родственники не торопились им помогать, каждый был занят своими проблемами.
— Надеюсь, ты не вернёшься на службу в Аврорат? — с тревогой посмотрела на него женщина. — Сейчас хоть и мирные времена, но мракоборцы много не зарабатывают.
— Военная служба меня больше не интересует, мама, — покачал головой Палпатин. — Я займусь делами рода. Думаю, с трибуны Визенгамота можно добиться большего, чем гоняя шпану в Лютном.
Лицо Леди Августы окончательно просветлело от этих слов. Она в глубине души опасалась, что её своенравный и резкий Фрэнк вновь захочет вернуться на службу в Аврорат.
— Хорошо, сын мой. Как только здоровье тебе позволит, — торжественно кивнула она. — Я немедленно передам тебе звание главы рода и все полномочия. А сейчас отдыхай, восстанавливай силы. Мы будем с нетерпением ждать, когда целитель Сметвик даст разрешение переместить тебя в мэнор.
Она осторожно погладила его по голове, а Шив поймал её сухую ладонь и приложился к ней почтительным поцелуем. Опыт политика и воспоминания Фрэнка подсказывали, что именно такое поведение будет воспринято старой леди наиболее благосклонно.
— До свидания, отец, сэр, — пискнул Невилл, когда бабушка напористо потащила его из больничной палаты, только чудом не зацепившись шляпкой за притолоку двери.
«Какая властная женщина, — хмыкнул про себя Палпатин. — Она поможет мне лучше понять местное общество».
Через неделю Шив был готов покинуть лечебницу. Он минуту со скорбным видом постоял возле постели с телом жены Фрэнка, закрыв лицо руками, будто прощаясь навсегда. Затем вместе со Сметвиком спустился в холл лечебницы, где камином переместился в мэнор.