Однако метаморфизм буквально пожирал магию волшебника, делая такие модификации тела неоправданными. Чем сильнее внешний вид отличался от человеческого, тем в большей степени возрастал расход энергии. О превращении в дракона или другую огромную тварь не могло быть и речи.
Даже человеческий облик требовал серьёзных затрат и ресурсов мозга. Гораздо проще было выпить «оборотное» зелье, чем фиксировать в уме нужный облик. Метаморф, который даже минимально изменял свою внешность, становился излишне неуклюжим в обычной жизни. Ресурсов человеческого мозга не хватало, чтобы следить за всем.
Конечно, можно было добавить энергию тёмной стороны силы, но это тоже было нерациональным решением. Палпатин опасался, что вновь потеряет человеческий облик. К тому же закон сохранения энергии действовал и в волшебном мире.
Поэтому Шив не посчитал метаморфизм чем-то выдающимся, так как тот был завязан на магию. Изменения в организме поддерживались собственным источником метаморфа. Стоило хоть немного уменьшить поток энергии к клеткам, тело сразу же стремилось вернуться к состоянию заложенному природой.
Другое дело — анимагия. Превращаясь в чёрного дрозда, Палпатин почти не чувствовал оттока магической энергии, как будто это тело было родным. Видимо, поддержание формы обеспечивалось мировым энергетическим полем. Главный недостаток — в облике птицы нельзя было колдовать.
И это сразу же уменьшало на порядок полезность анимагии. Польза от превращения в птицу существовала ровно до того момента, пока враги не узнают о такой способности. Дальше уровень риска рос неимоверно. Не имея возможности использовать даже щитовые заклинания в животной ипостаси, анимаг становился лёгкой добычей для любого волшебника.
Хорошо хоть плюсы тоже были, и Шив не пожалел, что потратил столько сил на освоение. Он просто любил летать. Палпатин слишком привык к полётам ещё в прошлой жизни, часто путешествуя на космических кораблях. По Корусанту приходилось перемещаться на флаерах, и некоторую часть свободного времени бывший ситх проводил, тренируясь в авиасимуляторах.
Кстати, его первоначальная заинтересованность в Энакине Скайуокере базировалась на невероятном таланте мальчика к управлению всем, что летало. Когда тот ещё в нежном возрасте сумел поразить «Барышника» неймодианцев, Палпатин пришёл в восхищение, несмотря на то, что мальчик нарушил некоторые планы.
Полёты в анимагической форме над Запретным лесом доставляли Шиву массу приятных впечатлений. Но и это было всего лишь данью прошлому, потому что на достаточно длинные расстояния Палпатин, как и раньше, предпочитал перемещаться порталами. Невилл уже давно уехал в Хогвартс, и никто не мешал Палпатину экспериментировать с наследием Блэков.
В этот раз, отправившись в гости к Хагриду, он с удивлением услышал в лесу рёв драконов. Полувеликана в хижине не оказалось, но Шив почувствовал, что его деловой партнёр гуляет где-то недалеко. Через минуту, ориентируясь по громким голосам, Палпатин в форме чёрного дрозда вылетел на поляну.
Там находились огромные клетки с драконами, вокруг них сновала целая куча волшебников, а с краю поляны стояли Хагрид и высокая крупная женщина. Та была даже выше, чем лесник, и Палпатин немедленно признал в той знаменитую директрису французской школы магии. В прошлом году Шив обсуждал с леди Августой идею перевести Невилла в другую школу, и Шармбатон, где безраздельно царствовала великолепная Олимпия Максим, был одним из рассматриваемых ими вариантов.
Драконы внушали уважение своими размерами. Они то и дело пыхали огнём, пытаясь добраться до сновавших вокруг драконологов, но тех агрессия крылатых ящеров, казалось, не беспокоила. Одни маги накладывали защитные чары, другие левитировали в кормушки мясо и воду, третьи осуществляли какие-то непонятные Шиву манипуляции. Поляна напоминала разворошенный муравейник.
Палпатин решил, что сегодня Хагрид, смотревший на Олимпию Максим масляными глазками, вполне обойдётся и без его общества. Он оставил в хижине очередную партию бочек со спиртным, а сам аппарировал на площадь Гриммо, где в который раз за этот год провёл над разбором наследия Блэков очередную бессонную ночь.
Неделю спустя Шив в последний раз осмотрел особняк на Гриммо. На первый взгляд, всё самое интересное отсюда он уже забрал. Вальбурга Блэк на картине с раздражением следила за его перемещениями, но, как ни странно, молчала. Рано утром в доме объявился Сириус, но от её слов, что Керриган ограбил сокровищницу, новоявленный глава рода только отмахнулся. А когда узнал, что рыжий маг взял всего лишь книги о тёмных искусствах и вредоносные артефакты, то просто рассмеялся матери в лицо.
— Я бы их всё равно выкинул, а так он продаст их кому-нибудь в Лютном, чтобы купить себе нормальную одежду, — фыркнул Сириус. — А то его клетчатая кепка, как моя тюремная роба, только что не воняет. Заметьте, маман, он не взял ни кната из наших средств, — сказал свежеиспеченный глава рода, важно покачав пальцем перед нарисованной женщиной. — В доме не пропало ни одной монетки, маман, и в Гринготтсе мой рыжий спаситель не обращался к гоблинам, хотя я в порыве благодарности дал ему полный доступ к имуществу рода. Керриган оказался порядочным волшебником, пускай он и владеет не слишком светлой магией.
Вальбурга только заскрипела зубами от бессильной злости. Рассказывать, как рыжий маг хладнокровно пустил под нож нескольких негров, чтобы всего лишь немного улучшить состояние дома и алтаря, она не стала. К глубочайшему сожалению искусственного интеллекта, старший сын был потерян для рода, а двенадцать лет, проведённые в Азкабане, навсегда лишили Сириуса возможности иметь детей.
«Лучше бы главой стал этот Керриган, — подумала тоскливо Вальбурга. — Вот уж кто точно соответствует всем критериям алтарного камня, пусть и несёт всего лишь толику крови величайшего волшебного рода Англии».
Последняя надежда на возрождение Блэков — это договор о детях, заключённый с рыжим магом. Однако хранитель рода, после того, как немного восстановил свои возможности, проанализировал их прошлый договор и понял, что Керриган слишком легко согласился на все условия. Это было крайне подозрительно.
Сириус, обрадованный, что мать в кои-то веки не стала раздувать скандал, вежливо попрощался и поспешил в свои комнаты. Там достойный представитель рода Блэк вначале хорошенько отмок в ванне, а затем оделся как денди и аппарировал куда-то в Сохо, где, по его словам, у него были раньше какие-то знакомства.
От совместного посещения развлекательных заведений Шив отказался и ещё раз внимательно осмотрел дом. Только одна комнатка ощущалась немного странно, и он вызвал Кричера.
— Что ты прячешь в своей каморке, ушастый? — спросил Палпатин, серьёзно глядя на тут же схватившегося за голову эльфа. — Отвечай честно!
— Старые вещи, господин маг, — проскрипел Кричер, старательно отводя глаза.
— Принеси мне всё, что есть в твоей каморке, и разложи эти вещи на полу гостиной, — попросил Палпатин.
Домовик едва не оторвал себе уши, но приказ был слишком конкретен, его невозможно было исполнить по-другому. Прокляв идиота-Сириуса, который потребовал во всём подчиняться рыжему магу, старый домовик понурился и быстро выполнил указание Палпатина. Среди кучи разного хлама, тёмной магией фонил только серебряный медальон.
Шив без удивления узнал в том ещё один магический отпечаток. Такие слепки он уже несколько раз встречал в этом мире. Палпатин заблокировал настойчивый ментальный шёпот, обещавший несметные сокровища каждому волшебнику, который станет носить артефакт-ловушку на своей шее, и раскрыл медальон с помощью магического шипения, изученного ещё в подземельях Хогвартса.
Кричер, который напряжённо следил за ним из-за угла, вздрогнул и широко открыл рот от изумления. Старый эльф узнал это шипение. Так же разговаривал со змеями страшный злой волшебник много лет назад. Тёмный маг, чья ловушка в пещере послужила гибелью хозяина Регулуса Блэка!
И тут Кричер понял. Керриган — Лорд Волдеморт, всё говорило об этом. Далеко не светлая магия, которая иногда прорывалась из наглухо закрытой ауры, когда рыжий маг увлекался изучением интересной книги. Та лёгкость, с которой Керриган принёс в жертву трёх человек. И даже сейчас этот маг смотрел на прокля́тый медальон, словно на старого знакомого.