— Нет, правда. Горденгер меня для этого вызывала.
Напряжение нарастало в груди, сдавливая лёгкие и не давая нормально вдохнуть.
— Ну… поздравьте меня, что ли, — неуверенно засмеялась, смотря на напряжённых друзей.
Они переглянулись, будто был ещё какой-то выбор помимо радости за подругу.
Они же несерьёзно? Сейчас шок пройдёт, и они кинутся поздравлять. Точно.
— Э-э… — Тим почесал светловолосый затылок и закашлялся.
— Вы чего? — Феликса улыбнулась, не понимая реакции.
Это начало напрягать. Болезненно, физически неприятно. К горлу подступила тошнота, как всякий раз при сильном волнении.
— Ну-у, понимаешь… — протянула Фанни без былой радости.
— Не понимаю.
Взгляд скользил по родным — да, чёрт возьми, родным — лицам. Пальцы побелели, сжимая бокал.
— Кхм, — натужно кашлянул Тим, и сцепил руки перед собой. — Нас не назначают старостами, это негласное правило Дартмура.
— Да, это странно, — подхватила Эмбер, перекатывая в пальцах веточку от вишни.
Очередной нервный смешок вырвался наружу. Она в самом деле это слышит? Не во сне, в реальности?
Те, кто, как и она мечтали, наконец, выбраться из ограничений, которое вокруг них возвела элита, теперь… что? Не смогли поверить? Принять? Не захотели поддержать?
— Нас? Тим, не ты ли год назад говорил, как круто было бы стать старостой? — Феликса не верила в то, что это происходит с ней.
Поверить невозможно! Друзья, с которыми бок о бок прошло столько лет, столько унижений, и теперь они…
— А ты, Эмбер, давно ли возмущалась о несправедливости общества? Или ты, Фанни, кричала на синих за то, что они написали на твоей сумке "отброс"? Давно? Или это было не с вами?
Подруга смотрела на свои сцепленные пальцы, не поднимая взгляд, покачивая коленками из стороны в сторону.
Сатирическая комедия в действии. Акт первый.
— Это не то же самое, Феникс, — аккуратно начал Билл.
Он открыл рот, чтобы продолжить, но звука больше не вылетело. Отвернулся, потирая подбородок и смотря куда-то в пол.
— Объясни мне тогда, — дно бокала со звоном встретилось со столом. — Ты, или вы все. Объясните, чтобы я поняла. Я хочу знать, почему мои друзья не могут меня поддержать?
Воздух тяжелел с каждой секундой, с трудом протискиваясь в лёгкие. Густой и тягучий он почти придавливал к месту, не давая пошевелиться.
Снова переглядки, обычное дело, только в этот раз оставляя Феликсу "за бортом". Отделяя ото всех.
Она покачала головой, не веря собственным глазам.
— Мы рады за тебя, конечно, — Билл по-прежнему разглядывал пол.
Его голос не выражал никакой радости.
— Просто… — Фанни с усилием посмотрела прямо в глаза. — Просто это не твоё место. Ничьё из нас.
Не твоё место.
Эти слова уже были обращены к ней раньше, причинив такую же боль.
Все столпились в большом зале, рассматривая три огромных кристалла, парящих над полом. Прошли первые рождественские каникулы первокурсников, наступило время инициации кристаллов. Долгожданное и очень волнительное.
Возбужденные ученики перешептывались в нетерпении, наблюдая за остальными. Сейчас их распределят по цвету проявившегося кристалла и все изменится. Радость заполняла Феликсу. Ей очень нравился красный и синий. Они притягивали неуловимо, почти осязаемо. Их хотелось обнять, прикоснуться к чему-то, природу чего невозможно понять.
— Мне страшно, — прошептала Мими, цепляясь за руку Феликсы.
— Не бойся, это ведь не больно, — пожала она плечами, не отрывая взгляда от кристаллов.
Вообще-то она понятия не имела, что там, за чертой, которую переступает каждый студент по очереди, пока один из кристаллов не засияет.
— У Эмбер Кроули света не было, — Мими заговорила ещё тише, — смотри, её уводят. Как думаешь, куда?
Привычного раздражения от бесконечной болтовни Мими не было, его перекрыли другие эмоции.
Это действительно странно, что некоторых уводили из зала, а другие оставались, распределенные по цвету.
— Не знаю.
Развить мысль не позволила прозвучавшая фамилия.
— Феликса Фоукс.
Сердце забилось в бешеном ритме. Мокрые ладони еще больше нервировали, с трудом удержалась, чтобы не потереть их об юбку.
Ничего страшного. Ничего. Все хорошо.
Выдохнув, она зашла за синюю линию и прикрыла глаза на секунду. Будто это как-то могло помочь успокоиться.
— В следующий, пожалуйста, — дрожь от ровного голоса профессора Брауни прошла по позвоночнику.