Дверь захлопнулась сразу за ней.
Блестяще! Дырка на месте выломанной вместе с замком ручки понравилась бы Биллу, но не Феликсе.
Растерянно опустившись на кровать, она совершенно ясно увидела мелькнувшую часть ягодицы Дейвила. Упругую — понятно было даже с такого расстояния. Всего на секунду, но этого хватило. Жар моментально подкатил к щекам.
Черт.
От воспоминаний кожа снова вспыхнула. Феликса провела по ней пальцами и отдернула руку. Незачем привлекать лишнее внимание к таким мелочам в набитом студентами зале.
На правом запястье темнело пятнышко от пальцев Дейвила. Ничто не мешало просверливать в его шоколадной макушке отвратительную дыру.
Сидел, слушал болтовню Маккинни. Жрал. А ей кусок в горло не лез.
"Чтоб ты подавился, Дейвил".
Словно услышав мысленное проклятье, он обернулся. Янтарь и зелень схлестнулись на несколько секунд, длившихся вечность.
Готова поклясться — он тоже слал ей невербальные проклятья.
Феликса схватила сумку и вышла из-за стола. По привычке выхватила из толпы лица бывшей компании. Фанни подпирала щеку кулаком и зевала. Эмбер нервно покачивала ногой, смотря на Билла в упор. Он что-то хмуро говорил Тиму и Нику, которые выглядели не лучше. Последний поймал ее взгляд и… что? Что ты хочешь этим сказать? Что тебе жаль?
Она едва качнула головой, демонстрируя простым жестом разочарование.
Ей хотелось подойти к ним. С первого шага в зал. Она по привычке смотрела на места за длинным столом, где сидела вчера и все дни в последние годы. Хотелось сделать вид, что ничего не случилось. Просто показалось. Но стоило потянуться в их сторону, и спины друзей напряглись.
Не показалось.
Реальность осталась той же неприглядной и беспощадной, обрушиваясь на плечи почти осязаемо. Она теперь одна. И это надо принять как можно скорее. Чем быстрее смирится с новым положением, тем целее будут нервы.
Стук каблуков тонул, смешиваясь с гулом голосов. Первый учебный день впрыснул жизнь в холодные каменные стены. Наполнил смехом, слезами, счастьем. Эмоциями, успевшими выветриться из Дартмура за время длинных каникул.
Мимо с ветерком пронеслась стайка галдящих первокурсников. Самое время вспомнить о своих обязанностях.
— Не бегайте по школе!
Ребята затормозили, врезаясь друг в друга с заливистым смехом. Губы растянулись в улыбке. Она ведь сама когда-то так же носилась по школе и постоянно получала замечания. Один раз дошло до снятия пяти баллов рейтинга. Сбили старосту с ног. Не заметили.
Расписание подрагивало в дрожащих пальцах. Можно притвориться, что все хорошо, но тело всегда выдаст истинное состояние.
Она нервничала.
"Невозможно оставаться спокойной после всего произошедшего за сутки".
Простонала про себя в отчаянии.
Всего лишь сутки! А впереди их еще так чертовски много.
Буквы заплясали перед глазами вместе с цифрами. Первое занятие по Кристаллическим чарам стояло вместе с синими. Следом Магведение с зелеными и — проклятье! — Кристаллогия с синими.
Очередное доказательство отвратительнейшего дня.
Ей достаточно одного занятия с высокомерными выскочками, чтобы день был безнадежно испорчен, а их два! Гребаный джекпот.
Покачнулась от резкого удара, чувствуя боль в плече. Сумка свалилась на пол под дружный гогот.
Она так увлеклась своими мыслями, что не заметила толстяка Уоррингтона, а он — естественно — и не думал подвинуться.
Места в коридоре достаточно. Вокруг почти никого, — занятия скоро начнутся.
— Тебя не учили уступать дорогу высшим?
Поросячьи глазки противно заскользили по фигуре Феликсы. Черная юбка заканчивается над коленями, красная рубашка застегнута под горло, шея затянута черным галстуком. Ничего выдающегося, обычная форма.
— Ты сказал "жирным"? — она внутренне ликовала от своего ледяного тона.
Тощий длинный Уайт рядом с дружком под сто футов смотрелся комично. Они оба отражают две крайности: если у одного отнять рост и отдать другому, а взамен забрать какое-то количество массы тела, получится более органично.
Ей хватило выдержки не засмеяться. Раздувать ссору, которой добивался синий, не хотелось
Она подняла сумку, потирая ушибленное плечо. Толстяк явно не жалел силы.
— Ты кого назвала жирным, а? Я же тебя по стенке размажу, отброс, — цедил он со злобным оскалом.
Здоровенное тело двинулось на нее, вынуждая пятиться.
— Вообще-то ты говоришь со старостой школы, — напомнила Фоукс твердо, а внутри тряслась от напряжения.