Встреча с полом стала неожиданностью. Стон боли вырвался от столкновения. Рука подвернулась под себя, нещадно ноя, — на нее пришлось приземление. Голова разрывалась от пульсирующей рези.
В уголках глаз собрались слезы.
"Черт… Нельзя сдаваться. Нельзя!"
— Уоррингтон, ты идиот? Надеешься остаться безнаказанным?
Постаралась придать голосу твердости, но звучала жалко.
Она поползла к выходу спиной, не выпуская кабана из виду.
— Мне ничего не будет, а вот ты прославишься на всю школу шлюхой Уоррингтона.
Жирные пальцы подцепили ворот футболки. Рванул на себя. Треск ткани смешался с пронзительно громким вскриком. Страх разогнал сердце на мощности, при которых оно вряд ли способно функционировать.
Туша навалилась сверху, придавливая ноги к полу.
Мерзкое, отвратное чувство беспомощности скреблось внутри.
Онемевшие, заледеневшие руки уперлись в нависшего Уоррингтона. Его тошнотворного вида губы вытянулись, прицеливаясь.
В мелких глазах блестела похоть и наслаждение. Ему нравилось ее сопротивление.
"Больной извращенец!"
Она отвернулась, не позволяя себя поцеловать.
От волос по шее стекли капли пота от ужаса, пробравшегося глубоко-глубоко, и его, кажется, не выгнать оттуда никогда.
— Перестань! Уйди! Отвали!
Слова сорвались отчаянным криком.
Он навалился, теперь более решительно, не воспринимая сопротивление всерьез.
Его массы и размеров тела достаточно, чтобы полностью ее обездвижить.
Он забавлялся бессмысленными трепыханиями. Потная ладонь сжала грудь под тонким кружевом, вторая пролезла под разодранную футболку, нащупывая на спине застежку лифа.
— Не смей!
Кулаки отчаянно молотили по нависшей туше.
Он оставил попытки расстегнуть крючки и переместился к шортам. От ощущения его рук на груди, пальцев, задевающих кожу живота, хотелось выблевать все внутренности.
Неужели это все на самом деле происходит с ней?
Страх затянул канаты удавкой на горле.
Уоррингтон возился с тугой пуговицей джинсовых шорт, пыхтя в шею. Вцепилась ногтями в руки. Озлобленно зашипел, не прекращая натиск.
Его дыхание кислотой разъедает кожу. Отвратительно!
Боже, пусть это прекратится.
"Пожалуйста, кто-нибудь!"
Кричала мысленно, не сдерживая слез.
В груди болезненно взорвалось на секунду и оборвалось. Все. Вся жизнь, кажется.
Он справился. Расстегнул шорты. Вжикнула молния, и его потные ручищи мазнули по открывшейся полоске белья.
— Нет! — напрягаясь изо всех сил, подтянула колени, и даже немного отодвинула кабана. — Не смей!
— Сука, — выпалил, наваливаясь всем весом.
Пальцы опасно замелькали у подбородка.
Яростно замотала головой, не позволяя ухватиться. Сжимая губы в перерывах между отчаянным криком.
Он сделает это.
Он правда это сделает.
Изнасилует ее. Здесь, на полу, в гостиной старост.
Слезы хлынули с новой силой.
— Нет, Джеффри, не надо! Прошу тебя, — всхлипы душили, слова с трудом находили выход наружу.
От противных касаний Уоррингтона к груди, животу, талии, хотелось отмыться. Содрать ощущения вместе с кожей. По ней будто ползала куча гигантских слизняков.
"Почему это происходит со мной?"
— Не ломайся, Фоукс, — ему удалось сдавить ее, силой поворачивая голову. — Тебе понравится.
— Нет! — закричала снова, в ужасе смотря на влажные губы.
Сильнее замолотила руками.
Пусть она бессильна, но хотя бы синяки останутся.
Эпизод 15. Продолжение
Дверь в гостиную распахнулась внезапно. Огонек надежды мгновенно зажегся, еще не зная кто пришел.
Неважно кто. Ей помогут.
Точно помогут.
Она слышала свист ветерка, затем несколько тяжелых шагов.
Уоррингтон ослабил хватку на лице, и Феликса смогла увидеть. Его.
Дейвил смотрел на них с легким наклоном головы, из-под полуприкрытых глаз. Светлое лицо словно потемнело на несколько тонов.
Из ее положения сложно сказать наверняка, но, казалось, зеленые глаза почернели.
— Какого хуя?
Один едва слышный вопрос, от которого даже ей стало дурно.
Куда уж больше!
Ее тошнило, хотелось умереть на месте от мерзких, поганых ощущений.
— Преподаю отбросу урок послушания, — гоготнул Уоррингтон, не думая отпускать Феликсу.
Она поймала взгляд Дейвила. Умоляя. Прося его помочь. Безмолвно.
Ощутила соленый вкус на губах.
Напуганная, беспомощная.
Маленький феникс, попавший в чужие руки.
Он не видел ничего, кроме ее глаз. Блестящий от слез янтарь с потухшим огнем.