Она легко поднялась и кинула взгляд на лес. “Последний”, – уверила себя Шарлотта.
– Ты без обуви! Как бы ты не простыла, – беспокойно сказала Мэдди.
Вдруг подул ветер, и ворота болезненно заскрежетали, будто вот-вот не выдержат и упадут. Ночная сорочка взметнулась, и пока Мэдди держала подол, Шарлотта, раскинув руки в стороны, закрутилась вокруг себя.
– Ты чувствуешь это? – кричала она, продолжая крутиться.
– Шарлотта, не пугай меня! – воскликнула Мэдди и, вытянувшись, замерла.
Шарлотта не любила, когда подруга так цепенеет. Это означало или жуткий страх, или горькую печаль. Шарлотта остановилась и, схватив омертвевшие руки Мэдди, закружилась с ней:
– Аромат. Ветер словно все тут оживил и появился запах чего-то сладкого!
Мэдди шире раскрыла глаза и твердо замерла, останавливая и Шарлотту. Голова еще кружилась. И весь мир вертелся, отчего Шарлотта широко улыбалась.
– Ты говоришь такой вздор и пугаешь. Тебе это все кажется, от того, что ты еще не проснулась, – проговорила Мэдди строго. В такие моменты ее тон напоминал голос Серой дамы.
– Прости… И, вправду, говорю всякую чепуху, – сказала Шарлотта. Но она врала и знала об этом. Аромат продолжал волновать, наполняя собою все вокруг.
Уголки губ Мэдди поднялись в улыбке. Шарлотта впервые заметила, что улыбка выглядит так, будто кто-то начертил ее с помощью циркуля. Удивительно правильная и безжизненная. Что-то нетерпеливо зашевелилось внутри Шарлотты. Оно требовало сделать неожиданное, только чтобы с лица пропала эта довольная улыбка.
– Пойдем быстрее, – сказала Мэдди и, сжав ладонь Шарлотты, потянула ее дальше от черных ворот.
Ей стало мучительно стыдно за свои мысли, звучавшие, как чужие. Она прогнала их прочь, смотря на черные пряди Мэдди, волнами спадающие на плечи. Шарлотта вспомнила, как семь лет назад они шли так же, держась за руки. Мэдди шла впереди и вела ее безопасным путем так, чтобы не попастся Серой даме, и спрашивала, почему Шарлотта во время сна пыталась сбежать из пансиона.
“Я шла за единорогом”, – ответила Шарлотта и даже показала рог, прислонив палец ко лбу. На что Мэдди сухо возразила: “Единороги истребили еще три столетия назад”. “А разве во сне ты видишь настоящих единорогов? Но рог все равно, что настоящий” – воскликнула тогда Шарлотта и легонько ударила рогом из своего же пальца в лопаку Мэдди.
И та – любимица строгой Серой дамы, что никогда не улыбалась – вдруг издала смешок.
С этого смешка и началась их дружба.
Они шли к большому каменному зданию, похожему на горного тролля, застывшего посреди леса. Шарлотта ощущала холодную землю под ногами, в глубине которой копошились черви, личинки, несколько землероек и даже крот. Слышала она не только движение под землей, но и шепот леса, что звал к себе. Ветер хватал за руки, ведя к деревьям. Зовя танцевать. Сердце больно забилось.
Мэдди замерла у задней двери и раскрыла ее.
– Пойдем быстрее, пока никто не заметил, – прошептала она.
Шарлотта шагнула вперед и вдруг крепко обняла подругу, прижимаясь лицом к ее плечу.
– Лотти, чего ты? – сказала Мэдди, и ее дрожащие руки замерли на спине.
Шарлотта не смогла бы объяснить, что случилось. Она только чувствовала, как нечто невидимое вторглось в их жизнь. И это заставляло ее крепче прижиматься к Мэдди.
– Обещай… – начала говорить Шарлотта и замолчала.
– Что?
Шарлотта оторвалась от Мэдди и взглянула на ее внимательно.
– Не придумала что, – проговорила Шарлотта и нахмурилась задумавшись.
– Шарлотта! – гневно воскликнула Мэдди и вздохнула так, что ветер испуганно замер, почувствовав сильного противника. – Хватит глупостей за это утро!
Мэдди зашла внутрь, грозно стуча небольшими каблуками. Шарлотта же скользнула почти бесшумно, едва касаясь холодных ступеней.
Никто не заметил их пропажу, и они легко вступили в утреннюю рутину пансиона и вскоре уже сидели за завтраком. Серая дама, директриса, сидела за преподавательским столом, перед самыми воспитанницами, и ее взгляд скользил по комнате.
В столовой высокие потолки, под котором висела большая люстра. Шарлотта, не покидавшая пансион даже летом, не видела, чтобы ее зажигали. Приходилось довольствоваться тусклым светом, проникающим сквозь готическое окно.
Завтрак должен был пройти как обычно.
Только вот Шарлотта не могла заставить себя взять ложку. Она лежала на белой салфетке. Совсем близко. Дотянись до нее – и вот, она уже в твоих руках. Но как только Шарлотта приближала к ней пальцы, то на нее накатывала тошнота. Голова становилась тяжелой. И, казалось, совсем скоро можно упасть в обморок. Шарлотта дрожащими пальцами попыталась отодвинуть тугой воротник, чтобы жадно вдохнуть воздух.