Кабинет директора Малика напоминал скорее зал из иного мира — потолок казался бесконечно высоким и отражал не дневное небо, а странные созвездия мира Инферно. Стены, покрытые светящимися рунами, казалось, пульсировали в такт с невидимым сердцебиением самого замка. Вместо массивного директорского стола в центре комнаты находился изящный кристаллический полупрозрачный постамент, окружённый висящими в воздухе книгами и магическими артефактами.
За этим постаментом стоял Малик, облачённый в элегантные одежды серебристо-синего цвета, подчёркивающие его стройную, почти неземную фигуру. Его шартрезовые глаза, казалось, светились изнутри, наполняя пространство вокруг мягким, гипнотическим свечением.
— Северус, — поприветствовал он мастера зелий, и его голос звучал как мелодия, резонирующая с самой сущностью магии. — Благодарю, что пришли.
— Директор, — Снейп склонил голову в лёгком поклоне, чувствуя, как его собственная магия откликается на присутствие Малика — словно приливная волна, притягиваемая луной.
— Пожалуйста, присаживайтесь, — Малик указал на изысканное кресло, появившееся словно из воздуха.
Снейп осторожно опустился в кресло, которое, к его удивлению, идеально подстроилось под его фигуру, даря непривычное ощущение комфорта.
— Вы хотели обсудить моё положение в школе? — спросил он, предпочитая сразу перейти к делу.
Малик улыбнулся — улыбкой, одновременно тёплой и несущей оттенок иного, нечеловеческого знания.
— Да, но не только. Я хотел поговорить о вас, Северус. О вашей сущности, вашем потенциале и вашем истинном месте в меняющемся мире.
Директор сделал изящный жест рукой, и между ними возникла трёхмерная проекция — странный, переливающийся узор энергетических линий, напоминающий одновременно и звёздную карту, и сложную схему алхимического процесса.
— Видите ли, Северус, каждый волшебник и ведьма этого мира обладает уникальной магической сигнатурой — узором, определяющим их истинную природу. То, что обычно называют "душой" или "сущностью".
Проекция изменилась, сфокусировавшись на одной из энергетических линий, которая начала разветвляться, формируя узор, удивительно похожий на человеческую фигуру.
— С началом трансформации, эти сигнатуры начинают проявляться яснее, выходить из-за завесы, которую наложили тысячелетия ограничений и искажённых представлений о магии.
Малик внимательно посмотрел на Снейпа, и его шартрезовые глаза, казалось, проникали прямо в душу мастера зелий.
— И ваша сигнатура, Северус, одна из самых удивительных, что я видел в этом мире.
Снейп невольно подался вперёд, заинтригованный словами директора.
— Что вы имеете в виду?
— Я имею в виду, — мягко ответил Малик, — что то, кем вы всегда себя считали, — лишь малая часть того, кем вы являетесь на самом деле. Тень истинной сущности, скованной ограничениями этого мира, собственными страхами и тяжестью прошлого.
Он сделал ещё один жест, и проекция изменилась снова — теперь она чётко изображала силуэт Снейпа, но окружённый странной, пульсирующей аурой, в которой сочетались глубокий чёрный, синий и серебристый цвета.
— Видите эти оттенки? Эту глубину? Это не просто цвета вашей магии, Северус. Это отражение вашей истинной формы — формы, которая ждёт освобождения.
Снейп ощутил странное волнение, смесь тревоги и предвкушения.
— И какова же моя истинная форма? — спросил он, стараясь сохранять спокойствие, хотя его сердце забилось чаще.
Малик подошёл ближе, остановившись прямо перед ним.
— Позвольте мне показать вам, — тихо сказал он. — Но сначала я должен спросить — вы готовы увидеть истину, Северус? Готовы принять то, чем всегда были, но никогда не осознавали?
Снейп не ответил сразу. Часть его — старая, цепляющаяся за привычное, за известное — хотела отказаться, уйти, вернуться к комфортной рутине учителя зелий. Но другая часть, та, что была пробуждена разговором с Лили, та, что всегда жаждала познания, понимания, истины, толкала его вперёд.
— Да, — наконец ответил он, поднимаясь с кресла, чтобы встретить своё откровение стоя. — Я готов.
Малик улыбнулся и поднял руки к лицу Снейпа, не касаясь, но останавливаясь в миллиметрах от его кожи.