Сахиби шел уверенным шагом, не проявляя ни страха, ни излишнего любопытства. Его безупречный костюм и трость с серебряным набалдашником выделяли его среди обитателей переулка, но темные очки и невозмутимое выражение лица отбивали желание заговаривать с ним без необходимости.
Магазин "Горбин и Бэркес" находился в самом конце улицы. Колокольчик над дверью тихо звякнул, когда Сахиби вошел внутрь. Маленькое помещение было заставлено стеллажами с различными артефактами — от безобидных древностей до предметов, явно наполненных темной магией.
Из-за прилавка появился сгорбленный старик с редкими седыми волосами и цепким взглядом — сам мистер Горбин.
— Чем могу помочь, сэр? — спросил он, оценивающе разглядывая посетителя.
— Мне нужен бадьян высшего качества, — ответил Сахиби. — Профессор Снейп рекомендовал обратиться к вам.
— Профессор Снейп? — Горбин прищурился. — А, новый мастер зелий в Хогвартсе. Да, он частый клиент. И вы тоже… преподаватель?
— С января, — подтвердил Сахиби. — Защита от темных искусств.
— Вот как? — старик ухмыльнулся, обнажая желтые зубы. — Неблагодарная должность, если верить слухам. Ни один профессор не задерживался больше года.
— Так говорят, — спокойно ответил Сахиби. — Бадьян?
— Конечно, конечно, — Горбин скрылся за занавеской и вскоре вернулся с небольшим мешочком. — Лучший бадьян, выращенный в горах Тибета при лунном свете. Двадцать галлеонов.
— Довольно дорого, — заметил Сахиби, не проявляя особого удивления.
— Качество стоит денег, профессор, — старик пожал плечами. — Особенно если речь идет о редких ингредиентах.
Сахиби кивнул и достал кошелек. Пока Горбин считал монеты, он осматривал витрину с украшениями. Его внимание привлек серебряный перстень с синим камнем, выставленный в отдельной коробочке.
— Любопытный экземпляр, — заметил он, указывая на перстень. — Что это за камень?
Горбин посмотрел в указанном направлении и его глаза на мгновение расширились.
— А, это… — он заколебался. — Сапфир редкой огранки. Принадлежал когда-то одной древней магической семье.
— Могу я взглянуть поближе? — спросил Сахиби.
Старик помедлил, но затем открыл витрину и достал коробочку.
— Редкий экземпляр, — повторил он. — Говорят, он принадлежал самой Ровене Равенкло.
— В самом деле? — Сахиби взял перстень и внимательно его изучил. — И что заставляет вас так думать?
— Гравировка внутри, — нехотя ответил Горбин. — Там есть символ, который использовался в личной печати Равенкло. Но это, конечно, может быть и подделка.
Сахиби снял очки и посмотрел на перстень своими глазами, в которых плясало синее пламя. Горбин отшатнулся, но ничего не сказал, видимо, привыкший к странностям своих клиентов.
— Не подделка, — заключил Сахиби, надевая очки обратно. — Сколько?
— Сто пятьдесят галлеонов, — быстро ответил Горбин. — Это редкий артефакт, возможно, единственный сохранившийся личный предмет Равенкло, кроме диадемы, которая давно утеряна.
— Сто двадцать, — спокойно сказал Сахиби. — И я не буду спрашивать, откуда он у вас.
Горбин колебался всего секунду.
— По рукам.
Когда Сахиби покидал Лютный переулок, в его кармане лежал мешочек с бадьяном, а на пальце красовался перстень Равенкло, спрятанный под перчаткой. Он не был уверен, что кольцо действительно принадлежало одной из основательниц Хогвартса, но оно определенно содержало магию, созвучную той, что была в медальоне.
Два элемента головоломки. Два ключа к возможному местонахождению диадемы. Малик будет доволен его прогрессом.
Рождественское утро Сахиби встретил за работой. В подвале своего дома он расположил на столе оба артефакта — медальон и перстень — и проводил серию магических тестов, пытаясь определить связь между ними и возможное их предназначение.
Синее пламя горело в чашах по углам стола, освещая рабочее пространство и усиливая магические свойства предметов. Сахиби произносил заклинания на древнем языке, языке джиннов, как он объяснил Дамблдору, хотя на самом деле это был язык существ из мира Малика, неизвестный в этой реальности.
Внезапно оба артефакта засветились одинаковым синим светом, откликаясь на заклинание. Между ними возникла тонкая светящаяся нить, которая поднялась вверх и начала формировать в воздухе трехмерное изображение.