Сахиби кивнул и с помощью серебряных щипцов аккуратно поместил кинжал в чашу с зельем. Эффект был мгновенным — жидкость вокруг лезвия потемнела, словно впитывая в себя скверну. От поверхности зелья начал подниматься темный дым, который, однако, не распространялся по комнате, а собирался над чашей в плотное облако.
— Процесс идет, — тихо произнес Снейп, глядя на чашу со смесью научного интереса и напряжения. — Зелье вытягивает темную магию из металла.
Они молча наблюдали за процессом. Темное облако над чашей становилось все плотнее, в то время как само зелье постепенно возвращало свой первоначальный серебристо-голубой цвет. Через семь минут Снейп взмахнул палочкой, произнеся заклинание на латыни, и темное облако вспыхнуло безвредным голубым пламенем, полностью рассеявшись.
— Теперь можно извлечь кинжал, — сказал он.
Сахиби осторожно достал артефакт из чаши. Изменения были очевидны — лезвие блестело, как новое, а серебряная рукоять вернула свой естественный блеск. Но главное изменение ощущалось на энергетическом уровне — зловещая аура, окружавшая кинжал, полностью исчезла.
— Впечатляюще, — искренне произнес Сахиби, проверяя кинжал несколькими диагностическими заклинаниями. — Вся темная магия нейтрализована. Теперь это просто старинное, но абсолютно безопасное оружие.
Снейп позволил себе легкую, едва заметную улыбку удовлетворения:
— Очищающий раствор работает даже лучше, чем я предполагал. Но это был относительно простой случай — скверна не была интегрирована в саму структуру предмета, а лишь наслоилась на него со временем.
— Да, для более сложных случаев понадобится более мощный метод, — согласился Сахиби. — Тот, о котором вы упоминали — с использованием слезы феникса, крови единорога и фрагмента философского камня.
Снейп взглянул на него с легким подозрением:
— Вы говорите так, словно намерены попробовать этот метод. Но, как я уже сказал, добыть эти ингредиенты практически невозможно.
Сахиби пожал плечами:
— Теоретический интерес, профессор Снейп. Хотя… — он сделал паузу, — феникс Дамблдора и единороги в Запретном лесу делают два из трех компонентов потенциально доступными. Остается лишь философский камень.
— Даже если бы у вас был доступ ко всем трем компонентам, — медленно произнес Снейп, внимательно наблюдая за реакцией Сахиби, — ритуал очищения требует исключительных навыков и глубокого понимания древней алхимии. Ошибка может привести к катастрофическим последствиям.
— Разумеется, — согласился Сахиби с легкой улыбкой. — Но разве не интересно обсудить теоретические возможности? В конце концов, мы оба ученые в своих областях.
Снейп некоторое время молчал, видимо, взвешивая, стоит ли продолжать этот разговор:
— Теоретически, если бы все компоненты были доступны, ритуал потребовал бы создания алхимического круга из чистого серебра, с символами четырех стихий и астрологическими знаками, соответствующими моменту проведения ритуала. Осквернённый предмет поместили бы в центр. Слеза феникса, символизирующая возрождение, кровь единорога, символизирующая чистоту, и фрагмент философского камня, символизирующий преображение, должны быть расположены вокруг предмета в форме треугольника.
Сахиби внимательно слушал, мысленно отмечая детали:
— А затем?
— Затем проводящий ритуал должен создать магический резонанс между тремя компонентами, используя заклинания на древнем арамейском языке, — продолжил Снейп. — Когда резонанс достигнет определенной силы, компоненты сольются в единую субстанцию, которая окружит осквернённый предмет. В идеальном случае произойдет разделение — чистая сущность предмета отделится от скверны.
— А скверна? — спросил Сахиби. — Что происходит с ней?
— Вот здесь и кроется главная опасность, — Снейп понизил голос. — Скверна не исчезает. Она должна куда-то перейти. В традиционном ритуале ее принимает на себя жертвенный сосуд — обычно другой предмет, достаточно прочный, чтобы удержать ее.
— Интересно, — задумчиво произнес Сахиби. — А если скверна — это часть живой души, как в случае с крестражем?