Беллатрикс снова предоставила каплю крови и вручила старинный ключ. Гоблин приложил ладонь к двери, и та медленно растворилась, открывая внутреннее пространство сейфа.
Сокровища семьи Лестрейнджей оказались колоссальными. Горы галлеонов, древние артефакты, драгоценные камни, коллекция оружия… но Сахиби сразу заметил то, что они искали — небольшую золотую чашу с двумя изящными ручками и изображением барсука на боку. Она стояла на высокой полке в дальнем углу хранилища.
— Мы осмотрим содержимое сейфа, — сказала Беллатрикс гоблину. — Это займёт некоторое время.
— Как пожелаете, мадам, — ответил гоблин. — Я буду ждать у входа.
Когда гоблин отошёл на достаточное расстояние, Беллатрикс повернулась к Сахиби.
— Вот она, — прошептала она, указывая на чашу. — То, за чем вы пришли.
— Не приближайтесь к ней, — предупредил Сахиби. — Сейф защищён заклятием Умножения. Любой предмет, к которому прикоснётся посторонний, начнёт бесконтрольно размножаться, погребая нас под своими копиями.
— Но меня он распознал как владелицу, — заметила Беллатрикс.
— Да, — кивнул Сахиби. — Поэтому именно ты должна взять чашу.
Он достал из кармана защитный контейнер, созданный специально для этой операции.
— Помести её сюда, не касаясь голой кожей.
Беллатрикс осторожно приблизилась к чаше. На мгновение она замерла, глядя на реликвию Хельги Хаффлпафф, ставшую вместилищем для части души её господина.
— Такая маленькая вещь, — прошептала она. — И такая важная для него…
— Будь осторожна, — напомнил Снейп, заметно нервничая.
Беллатрикс бросила на него презрительный взгляд.
— Не указывай мне, полукровка, — прошипела она. — Я лучше знаю, как обращаться с тем, что доверил мне Тёмный Лорд.
Она аккуратно подняла чашу, используя шелковый платок, и поместила её в контейнер, который держал Сахиби. Когда его пальцы случайно коснулись её руки, Беллатрикс вздрогнула — прикосновение Сахиби было теплее, чем у обычного человека, словно внутри него пульсировал живой огонь.
— Твоя кожа… — начала она, но Сахиби уже закрывал контейнер.
— Позже, — тихо сказал он. — Сейчас нам нужно выбраться отсюда.
Выход из Гринготтса прошёл без осложнений. Гоблин проводил их обратно на поверхность, и троица покинула банк, сохраняя внешнее спокойствие, хотя сердце Снейпа колотилось как безумное, а Беллатрикс едва сдерживала возбуждение.
Только когда они оказались в безопасном месте — на нижнем этаже заброшенного дома в маггловском Лондоне, который Сахиби подготовил заранее — троица позволила себе расслабиться.
— Мы сделали это, — выдохнул Снейп, опускаясь в кресло. — У нас есть чаша.
Беллатрикс вернула себе свой настоящий облик — тёмные вьющиеся волосы, тяжёлые веки, надменное выражение лица. Она наблюдала, как Сахиби аккуратно достаёт чашу из контейнера, используя защитные перчатки.
— Она красивая, — заметила Беллатрикс, приближаясь к столу, где Сахиби изучал артефакт. — Хельга Хаффлпафф… Кто бы мог подумать, что реликвия такой… мягкотелой волшебницы станет вместилищем для части души величайшего тёмного мага в истории.
— Ирония, — согласился Сахиби, не отрывая взгляда от чаши. — Но, возможно, именно поэтому он выбрал её. Осквернить то, что олицетворяет ценности, противоположные его собственным.
Беллатрикс изучала Сахиби с растущим интересом. Его спокойствие, его уверенность в обращении с опасным артефактом, его очевидное глубокое понимание тёмной магии… всё это вызывало в ней странное чувство, похожее на уважение.
— Ты собираешься уничтожить её? — спросила она напряжённым голосом.
— Нет, — ответил Сахиби. — Я собираюсь очистить её от скверны. Как мы сделали с диадемой и медальоном.
Беллатрикс нахмурилась.
— Очистить? Ты имеешь в виду… удалить часть души моего господина, не повреждая саму чашу?
— Именно так, — кивнул Сахиби.
— Зачем? — Беллатрикс смотрела на него с подозрением. — Если ты хочешь помешать его возвращению, проще уничтожить сам артефакт.
Сахиби впервые за всё время поднял взгляд от чаши и посмотрел прямо на Беллатрикс. Даже сквозь тёмные стёкла его очков она почувствовала силу этого взгляда.
— Я никогда не говорил, что хочу помешать его возвращению, Беллатрикс, — тихо сказал он. — У меня свои цели, которые не обязательно противоречат целям твоего господина.