- Так-то теперь платят в Зингаре за постой? - раздался над ним знакомый голос. Теперь в нем не было и тени дружелюбия. Но и злобы, против ожидания, тоже не было в нем - одно лишь безграничное презрение. - И если таковы нынче в Кордаве принцы, каковы же ваши разбойники?
- Пус-сти... - прохрипел, выгибаясь, Римьерос. От боли у него все плыло перед глазами, он явственно слышал, как хрустят, выворачиваясь из суставов, его кости.
Конан выпустил его руку и от души пнул в тощий оттопыренный зад, обтянутый лиловыми бархатными штанами.
Принц кубарем покатился по траве. Киммериец сделал шаг в сторону и подобрал свой меч.
- Ты и в самом деле думал, что я буду храпеть и ждать, пока ты соизволишь отправить меня прямиком на Серые Равнины? - поинтересовался он. Принц, стоя на четвереньках, молчал, тяжело дыша. Рот его был черен, лицо перепачкано.
- Если ты вернешь мне нож, я буду драться с тобой ножом, если не вернешь - перегрызу горло! - сказал он наконец, все еще хрипя.
- Дра-аться? - искренне удивился Конан. - Мне - с тобой?
Недобрая улыбка искривила его губы, когда он шагнул ближе к принцу. Сталь тонкого палаша с шипением вылетела из ножен, и Римьерос отшатнулся, ожидая, что его сейчас попросту зарубят на месте, но еще нашел в себе силы выкрикнуть:
- Ублюдок! Киммерийский козел, жрущий вонючую козлятину! Дай мне оружие, и я...
- Обойдешься, щенок, - процедил сквозь зубы Конан и наотмашь хлестнул его гибким клинком по спине. - Убирайся! Убирайся с глаз моих, не то, клянусь Кромом, я тебя так разукрашу, что не узнает родная мать-королева!
И сталь снова опустилась на спину принца, срезав на лету прядь всклокоченных длинных волос.
- Прочь!
Пунцовый от стыда и злости, Римьерос еле увернулся от нового удара, перекатился через плечо и скрылся в кустах. Там он вскочил на ноги и, отбежав на почтительное расстояние, крикнул, потрясая кулаками:
- Ты мне за это заплатишь, пожиратель козлятины! Моя плоть священна, за меня отмстит сам Митра, покровитель нашего рода! Тебя пожрет зловонная пасть Нергала, ты...
Конан сплюнул и сделал шаг в сторону Римьероса. Тот незамедлительно повернулся и исчез за деревьями.
- Ну и мокрица, - пробормотал киммериец, снова укладываясь у костра. - Надо было распороть ему рот от уха до уха, чтобы разевал его еще шире... Сразу видно, что никогда не спал на голой земле - не то знал бы, что каждый шаг отдается громом...
Он не слышал, как зингарец подкрадывался по реке, но едва тот вылез на берег, Конан проснулся от гула его осторожных шагов и довольно долго лежал, выжидая, когда учащенное дыхание охотника раздастся над самым его ухом.
До рассвета оставалось еще немного времени, и Конан, следуя мудрой повадке крупных хищников каждую свободную минуту использовать для сна, свернулся под одеялом и заснул, едва успел закрыть глаза.
Глава 2. В пути.
Голубь Тридцать Второй:
"Высокородный принц Римьерос, герцог Лара
своему брату, Кратиосу Третьему, королю Зингары и