Имя выбирали заранее. Среди Блэков оно не пользовалось популярностью, мальчиков так не называли веками, но почему-то оно особенно понравилось Ольге.
— Да, — улыбнулся он, беря на руки маленького сынишку.
Он казался ему крошечным, хотя Тед считал, что маленький Блэк родился весьма крупным. А еще глаза Эри были синими-синими, такими яркими, что казались искусственно разукрашенными. Значит, он будет сильно похож на папу. Как минимум внешностью. У Блэков глаза, как правило, имеют сероватый оттенок. Темные, иногда синие, иногда зеленые, серый в них все же доминирует, делая цвет глаз изменчивым и непостоянным. Сириус в этом был исключением. Со временем его цвет глаз уже не был таким ярким и насыщенным, но серых оттенков там не наблюдалось.
— Раньше не понимала, как такие маленькие дети могут быть на кого-то похожи, — усмехнулась Ольга, а продолжила уже с наигранной обидой, — но он — вылитый ты!
— Устала?
— Я, кажется, во время беременности выспалась… Можно мне сладкого?
Тед, до этого копошившийся в углу комнаты, ворчливо напомнил о себе.
— Сладкое нельзя. А то у наследника Блэков появится диатез.
Повернувшись, Тед увидел два удивленно-испуганных лица.
— Что? У магов не бывает диатеза? Или аристократы от него защищены?
Из нянек маленького Эри выстраивалась очередь. Спокойный, некапризный ребенок, он любил улыбаться, особенно радуясь появлению папы. Сириус еще по себе знал, что наследники семьи просто не могут избежать всеобщего семейного обожания. Так было когда-то с ним, поэтому противостоять здесь практически бессмысленно. Раз уж даже Вальбурга приходила к внуку практически каждый день.
На волне своей собственной радости, Сириус позабыл обо всем: чревоугодниках, проклятых родах, министерстве. Но через месяц Альфард напомнил племяннику, что пора бы и делами заняться. Все еще трясло систему образования, проблема с отсутствием госпиталя становилась все опаснее, среди маглорожденных начали ходить слухи о необходимости побега. Сириус опять просиживал часами в кабинете да частенько носился по редким сообщениям в попытке поймать и убить как можно больше чревоугодников. Но в начале марта к нему в кабинет заявился брат.
Рег плюхнулся в кресло, словно это не его Вальбурга когда-то била указкой за подобное. Но, начав заниматься артефактами, Рег стал смелее, свободнее и наглее. В общем, стал типичным Блэком. Сириус отвлекся от письма, взглянув на брата.
— Научи меня сражаться.
Сириус не смог сдержать смешок.
— Зачем? Ты же артефактами занимаешься.
— Ну и что? Джим тоже. Но это не делает его слабым противником. Научи меня сражаться.
— Рег. Занимайся делом. Так ты в безопасности.
— Я был лучшим на курсе, — упрямо качнул головой он. — У меня хорошая реакция, большой магический потенциал и темный дар. Я раньше не просил, потому что у тебя была железная отговорка: наследника нет. А брат, в отличие от кузенов, вполне может стать полноценным магическим наследником. Но теперь у меня есть милейший племянник и я хочу начать сражаться.
— Рег…
— О, и мой приятель Барти. Он хотел затащить меня в стан пожирателей, но я отговорил. Он тоже хочет чего-то поинтереснее изучения законов. И наш общий с ним друг Лэри Виндоуз. Он полукровка.
— Откуда ты их знаешь? — Сириус аж потряс головой, не ожидая такого напора, — ты же вроде с Лестрейнджами общался.
— Сири. Ты убил старшего брата моего школьного друга. Наша и так вялая переписка на этом моменте окончательно умерла. С Барти и Лэри мы вместе были в Клубе Слизней, все играли в квиддич и ходили в клуб заклинаний.
— А Крауч-старший в курсе?
Разумеется, Крауч-старший желал для сына карьеры в министерстве. Разумеется, Регулусу удалось уговорить Сириуса на курсы боевой подготовки. Разумеется, об этом тут же прознал Орион и в «клуб» записали всех желающих из числа союзников. Разумеется, Сириус долго ругался, когда понял, что братишка ловко его подписал на сомнительное предприятие. Разумеется, первое занятие состоялось уже через три дня, пока учитель не успел придумать себе отмазку.
Их было восемь магов. Кто-то одного возраста с Сириусом, в основном — младше. Помогать ему взялась Доркас, Ремус готовил литературу для занятий. Но в итоге уже на втором занятии Сириусу пришлось объяснять Непростительные.
— Вы все равно, рано или поздно, захотите ими воспользоваться. Поэтому объясню все сразу.
Его ученики сидели за небольшими партами полукругом, лицом к доске, на которой Сириус планировал рисовать схемы. Мальчишки внимали ему с открытым ртом, отчего он чувствовал себя несколько неуютно.
— Непростительные являются магическим парадоксом. Это сильные заклинания, но их мощь не зависит от магических возможностей мага. Они подпитываются эмоциями, что характерно для родовых даров, беспалочковой и спонтанной магии. Кроме того, они бьют в самые уязвимые места, поэтому от них практически невозможно защититься. И самое главное здесь то, что их действие присуще стихийной магии, так колдуют без палочек. Но при этом произнести их без палочек и невербально невозможно.
Сириус с усмешкой отметил, что кто-то даже записывает. Может, потом отправить его преподавать Магическую Теорию в Хогвартс? А то полноценного преподавателя так и не нашли…
— Рассмотрим каждое из заклинаний по одиночке. С чего изволите начать?
— С Авады, — смело заявил Барти.
— Как предсказуемо. Ну что ж. Авада — относительно новое заклинание. Его открыли позже первых двух непростительных и поначалу старательно пытались затереть. Но, увы, современный мир отличается от порядков Старого времени и тысячу лет назад, несмотря на усилия некоторых ученых, заклинание распространилось. Кто знает, когда и как оно было открыто?
— Вроде бы в Турции, — морщил лоб Регулус.
— Да. Магом, который пытался сделать некромантию доступной для всех. Он исследовал душу и тело, пытался найти способы управлять ими без помощи Магии Смерти, которая, как вы знаете, оставляет заметные следы в метрике мира, тяжела в изучении и славится многими жертвами. В качестве исторической справки. Маги всех стран искали способ делать то, что делают некроманты, без обращения к Смерти. Некроманты могли удерживать душу в теле, давая целителю время для работы. Могли изгонять духов и призраков, то есть отправлять слепок души за грань. Могли вызывать душу из-за грани. Но обучение их тяжело. А эксперименты и того хуже. Так они создали вампиров. А потом сами же не смогли полностью избавится от своих творений. Или восстание кладбища в Германии. Два города смели с лица земли, прежде чем два взрослых Магистра смогли уничтожить полчища мертвяков. Все это подталкивало ученых.
— Но ведь некроманты справлялись, — попытался возразить Барти.
— Конечно. Иногда. И, что уж тут скрывать, в основном справлялись те, кто сам вышел из рода некромантов. В остальном… из трех учеников хорошо если один дорастал до подмастерья. Но вернемся к нашему Непростительному. Маг, а имя создателя все же удалось из истории стереть, проводил эксперименты над умирающими и осужденными. Его страна спонсировала его, в образцах отбоя не было. В Турции, чтобы вы знали, нет ни одного рода некромантов. И в какой-то момент Маг начал исследовать способы извлечения души из умирающего тела. Так он пытался найти способ ее потом туда вернуть. Или переселить. Точно не известно. Но в итоге открыл заклинание, которое выталкивало душу и разум из тела.
— Поэтому смерть мгновенна? — наклонил голову Барти.
— Именно. Тело живо еще минут семь-восемь. Но вот вернуть душу в это время не получится. Видите ли… душа буквально вышибается, вылетает моментально. Для души и разума это процесс болезненный, даже некроманту не удастся эту испуганную душу поймать, успокоить и засунуть на место. Потребуются дни, а то и недели, прежде чем душа перестанет метаться и ее можно будет призвать.
— Поэтому заклинание непростительное, — внезапно улыбнулся Барти, — потому что такая смерть вовсе не гуманна, а наоборот — из-за нее страдает душа.
— Именно. Взрослый маг может убить другого мага сотней способов. Быстродействующие проклятья, нанесение телесных повреждений посторонними предметами… мастера в трансфигурации могут успеть поработать, скажем, с вашим сердцем. Но все это — смерть тела, душа покидает его не моментально, она осознает, что это смерть.