– Даже мы росли в гораздо большем покое, – качала головой Нарцисса, – а ведь я думала, что Блэкам очень повезло, что дети одного возраста. По пушистому ковру ползали, бегали и катались все, кто уже мог самостоятельно играть. Иногда все они собирались в радостную кучу-малу и тогда довольные домовики бросались их разнимать. Сириус с улыбкой размышлял о том, что такими темпами из всех этих детей получится сразу несколько квиддичных команд.
Гарри и Эри как раз на метлах и носились. Драко, старший сын Нарциссы, плохо поспевал за друзьями. А Даниэль, старший отпрыск Сева, на метлу и вовсе лезть отказался, поэтому дулся на расстоянии. Джеймс, не сдерживаясь, подбадривал сына, отчего Эри сердито окрикивал крестного, требуя честности.
– Какой замечательный день, – Ольга положила голову на плечо мужу.
– Да, действительно, – Сириус притянул ее к себе.
Они пока не говорили, но в следующем году у них будет еще один ребенок. Сириус верил в маленькую золотоволосую девочку. Требовал себе Принцессу Блэк, которая будет вить из отца веревки. Ольга таинственно улыбалась. Она была уверена, что девочкой будет Альтаир, поэтому теперь не гадала, а ждала.
Альфард почти всегда приходил позже других, поэтому и сейчас его позднее появление никого не удивило. Он со всеми поздоровался, на улице покрутил старших непосед и только потом тихонько подошел к Сириусу, который все еще наблюдал за детским весельем.
– У меня плохие новости.
– Насколько плохие?
– Очень. Сегодня над четырьмя домами появились метки. Убили одну из семей МакМиланов, Гартейн, это сторонники Дамблдора, ты их и не знаешь. И…
Сириус повернулся к дяде, прекрасно зная его нелюбовь говорить о массовых смертях.
– Одна из магловских больниц, небольшая, но много погибших. И один магловский музей.
– Оля, – Сириус легонько поцеловал жену, – Такой замечательный день.
– Я сделаю вид, что ничего не слышала, – так же тихо ответила она. – Но вы же никуда не пойдете?
– Мне нужно посмотреть на эти места, может что найдем. Все будет хорошо.
Она вздохнула, грустно улыбнулась и направилась к малышам, разнимать спор за игрушку.
– Лондон? – уточнил Сириус.
– Да.
Джеймс уже спешил за ними с другой части комнаты, а Ремус устало кивал, молчаливо обещая сообщить, если что.
– Они ведь не нападут сейчас? – уже за чертой поместья уточнил Джеймс, – Защита поместья не такая сильная, как в Блэк-мэноре.
– Не думаю… Мы кое-кого поймали во время рейда. Вы удивитесь.
– И кого же? – усмехнулся Сириус.
– Люциуса Малфоя. Он ведь дуэлянт так себе, больше теоретик, – так же насмешливо ответил Альфард, – но сейчас он выглядит крайне расстроенным. Я не особо старался проникнуть в его мысли, но, как мне показалось, его там не должно было быть.
– А при задержании на месте можно давать сыворотку правды? – коварно улыбнулся Джеймс, когда они уже переместились в Министерство.
– Можно. Можно даже снять с него все амулеты и покопаться в мыслях в свое удовольствие. Но учти, что даже я не смогу тебе дать стопроцентной гарантии, все же у него достаточно старинный род, защита разума сильна сама по себе.
– Не прибедняйся, – буркнул Джеймс, – ты вон Пруэттов читаешь, как открытую книгу.
– К твоему сведению, – тут же возник Фабиан, – мы разрешили ему это делать. Так удобнее работать.
Гидеон и Фабиан были секретарями-заместителями Альфарда. В министерстве их знали все, часто путали, поэтому братья носили галстуки разных цветов. С утра самые приближенные к Министру всегда уточняли, на ком какой галстук. Все, кто знали братьев вне работы, очень этому удивлялись: как их можно путать, они ведь даже на внешность разные. Чуть-чуть. Если смотреть на лицо внимательно. У Гидеона вид более строгий, а у Фабиана глаза добрые. И вообще, у первого волосы чуть вьются у кончиков. И глаза у одного рыжие, у другого темные. Да даже нос у Фабиана более вздернутый. Но главное – они были разными по характеру, хотя тембр речи, жесты и мимика были абсолютно идентичными. А еще братьев можно было различать по кольцу на руке. Фабиан женат, а Гидеон абсолютно свободен.
– Три пойманных пожирателя сидят в камерах под охраной авроров, – отчитывался Фабиан, – Все оформили по закону, слепки воспоминаний о задержании сняты, Малфой-старший уже отправил свою сошку доставать сына.
– А самого его нет? – уточнил Джеймс
– Нет.
– И не будет, – подытожил Сириус, – Если сошке не удастся вытащить Люциуса, то тот будет вынужден рассказать все.
В прошлом с зельями не допрашивали. Это право выбил Альфард после нападения на Мунго и его до сих пор не отменили. Да и сильного ментального мага в Англии не было. И хотя по-настоящему допросить Малфоя все равно не удастся, то хотя бы какую-то часть они узнают.
– Я уже пригласил журналистов, – продолжал докладывать Фабиан. – Все лояльны Министерству.
– И что бы я без вас делал? – привычно отвечал Альфард, забирая несколько листков из рук секретаря.
– Уже бы утонул в этом море информации, – самодовольно и тоже весьма привычно отвечал Фабиан.
Люциус Малфой, как и два других чревоугодника, сидели в небольших камерах в отделе авроров. Мимо них, радостно скалясь, прохаживался Грюм. Он стучал по каменному полу сапогами и посматривал на задержанных так, будто размышлял кого есть первым и как мариновать остальных. Люциус, сохраняя положенную аристократу невозмутимость, был бледен, на лице не было никаких эмоций, а глаза смотрели в одну точку. Прекрасно знает, что попал по-крупному. И что при нынешнем Министре вырваться отсюда будет удачей.
– Господин Министр! – Грюм отвесил свой привычный шутовской поклон и отошел в сторонку.
Он по-прежнему был ярым сторонником Дамблдора, но и против Альфарда бы ни за что не пошел. Просто потому что аврорат был его любимым местом в мире, и благодаря настоящему Министру это место получало все необходимое в самые короткие сроки. Их можно даже назвать друзьями, если не брать во внимание два факта: Альфард ни за что не доверит Грюму свою жизнь, а тот не снимет ни один из десятка ментальных амулетов.
– Что с ними? – Альфард направился к заместителю главы Аврората, а Сириус, напротив, подошел поближе к камерам.
Камеры совсем небольшие и отдельные. Внутри лишь одинокая лежанка у стены, ведь пленники здесь не проводят больше нескольких часов, аврорат все же не тюрьма. Люциус, несколько потрепанный, но все равно сохранивший остатки элегантности, сидел, закинув ногу на ногу. Когда Сириус подошел вплотную к клетке и, едва высунув палочку из рукава, наложил легкое заклинание тишины, тот поднял взгляд на него.
– Не для газет и протокола. Что ты здесь делаешь?
Тот криво усмехнулся, но промолчал. В глазах на краткое мгновение проскользнула паника, но тут же сменилось привычным брезгливо-отсутствующим взглядом. Сириус даже проникся некоторым уважением к этому павлину, как хором называли его бывшие невесты. Понимает же, что ситуация – хуже не придумаешь, но никак этого не показывает. Сириус вспомнил историю своего ареста: сначала ржал как сумасшедший, потом заявил, что виноват и занимался самобичеванием. Ну и видок был, наверное.
Малфоя вывели из камеры, сняли все амулеты, предложили зелья. Альфард должен был следить за состоянием допрашиваемого, но Сириус не надеялся узнать многое. Белла рассказывала, что все четкие планы оглашались лишь с клятвой или контрактами о неразглашении, а это почти стопроцентная защита информации. Альфард, конечно, сможет узнать и то, что под клятвой, вот только маг умрет.
– Что вы делали в госпитале имени Найтингейл?
– Демонстрация силы. Было приказано запугать маглов, сквибов и маглорожденных.
– Почему именно этот госпиталь? – прервал аврора Сириус.