Не выдержав, в разговор встрял Хольц.
-А как же совесть, офицерская честь?
-Вы ещё человеком его назовите! Scheiße, как таких в СС принимают?
-Хорошо, если вы правы, и он- нечеловек, пусть он даже разумное животное, разве можно бить беззащитного зверя, учить его.
-Мне не интересна ваша философия, херр Ртайштайн, из-за вас мы задерживаемся, а буря- только усиливается.
Менгеле толкнул старика, и тот, прошептав что-то наверняка грубое в адрес Менгеле, медленно пошёл вверх по горной тропинке. Несколько часов экспедиция поднималась вверх по склону, а потом спускалась и шла через пещеры, но ближе к вечеру, когда уже почти стемнело, они дошли до перевала Шё. Старик гордо выпрямился и остановился. Красный и еле живой Ртайштайн упал на снег и не хотел делать никаких движений. Менгеле сел на камень, возле умирающего от усталости штурбанфюрера, и приказал разбить лагерь. Краус, Пёллес, Хольц и Шуррман быстро выполнили приказ оберштурбанфюрера. После этого офицеры вместе со стариком быстро перекусили и легли спать.
Проснулись все от нескольких выстрелов из пистолета. Стрелял Менгеле. Он, как и всегда встал раньше всех, и пытался разбудить остальных офицеров, но помог ему в этом только пистолет. Старик ушёл ещё до того, как проснулся Менгеле. Офицеры быстро поели, собрали палатки и рюкзаки и выдвинулись дальше. Хуже всех себя чувствовал Ртайштайн. Никогда в жизни он так много не двигался, на утро у него болело всё: голова, спина, руки, ноги. Его медлительность и усталость страшно раздражали Менгеле, и тормозили остальных членов экспедиции. Через 2 часа Ртайштайн сел на снег и сказал, что больше никуда не пойдёт. Пришлось делать ещё один привал. Менгеле был на грани нервного срыва и смотрел на штурмбанфюрера, как на своего личного врага. После привала экспедиция опять выдвинулась в путь, но прошли они опять не долго. Офицеры дошли до огромной пещеры, где, по документам, должна была проходить предыдущая экспедиция. Идти приходилось по тоненькой и очень сколькой тропинке, которая выглядела так, как будто вот-вот должна была обвалиться. Первым на неё вступил Краус, за ним шёл Менгеле, за доктором шёл Хольц, а за Хольцем все остальные. Когда Краус, Менгеле и Хольц уже дошли до конца тропинки и вышли на небольшой уступ, где-то в глубине горы раздался сильный толчок, тропинка обвалилась и Ртайштайн, Шуррман и Пёллес полетели вниз, а на них с потолка пещеры упало несколько больших сосулек. До дна обрыва было почти 4 метра, тела засыпало снегом, у упавших практически не было шансов остаться в живых.
-Scheiße! Мы остались без лекарств и пути обратно!,- гневно прокричал Менгеле.
Хольц не мог прийти в себя. Ртайштайн был для него как брат, он не представлял где-бы он был, если бы штурмбанфюрер не помог ему в Кёльне. Он вспомнил, как Ртайштайна провожала Ангелика. Что же будет с ней? В это тяжело было поверить, но она очень любила Даниэля. Краус тоже не мог произнести ни слова. Наконец Менгеле пришёл в себя и снял фуражку.
-Это печально господа офицеры, но надо двигаться дальше. Светлая память погибшим во имя великой Германии. Я попрошу херра Гиммлера, чтобы он наградил их посмертно и помог их семьям. А теперь надо двигаться.
-Херр Менгеле, вы меня, конечно, извините, но я очень хорошо их знал. Я прошу сделать привал и почтить их память.
-Ладно. Выйдем из пещеры и остановимся, херр Краус.
-Спасибо, херр оберштурмбанфюрер.
Остатки экспедиции тронулись вперёд.
Хотя Менгеле, Хольц и Краус думали, что всё, кто упал погибли, это было далеко не так. Ртайштайн упал на кучу снега, и, хотя сильно ушибся через полчаса пришёл в себя. У него болела голова и дрожали руки. Первым делом он бросился проверить своих товарищей. Пёллес упал головой на ледяную глыбу, залив её кровью. Она проткнула ему лицо и разбила череп. Шуррман лежал неподалёку, возможно при падении он выжил, но огромная сосулька упала ему на живот и насквозь его проткнула. Ртайштайн осмотрел свой рюкзак. Часть вещей в нём были разбиты, а часть одежды была усыпана осколками стекла. Ртайштайн выбросил её рядом с тем местом, где он недавно лежал, и вещи стали заметно легче. После этого Даниэль несколько раз крикнул: «Помогите!», но экспедиция уже вышла из пещеры, поэтому его никто не слышал.
Ртайштайн не терял надежды их найти и пошёл к узкому тоннелю, который был единственным выходом из ледяного оврага. Вдруг из тоннеля раздался звук взрыва. Ртайштайн втянул живот и с трудом стал продвигаться по тоннелю к источнику звука. Тоннель разделялся за несколько других. Один вёл вверх, а другой вниз. Даниэль оставил достал нож и стал спускаться вниз, делая на стене небольшие заметки, к счастью, фонарь не разбился во время падения. Тоннель то сужался, то расширялся, воздух становился затхлым. Но Ртайштайн решил добраться до источника звука. Наконец он дошёл до тупика. Тоннель заканчивался небольшой круглой комнатой, в которой ничего не было, кроме неизвестного вещества, которое несколькими пятнами прилипло к стене. Красная вонючая слизь, которая немного светилась в темноте. Ртайштайн подошёл к одному пятну и потрогал его пальцем, после снял рюкзак с плеч и открыл его. Почти все пробирки, кроме нескольких разбились во время падения, кроме нескольких, в которые Ртайштайн набрал неизвестную ему слизь. Вдруг толчок из-под земли повторился. Ртайштайн встал и стал подниматься к перекрёстку. Ему хотелось выяснить от куда идут толчки, но, если бы он спустился ещё ниже, он не смог бы нагнать Менгеле, Крауса и Хольца. Ртайштайн стал подниматься вверх, пока не дошёл до ледяной стены, за которой слышалась немецкая речь. Даниэль замер. Он стал бить ножом в стену и очевидно его услышали, потому что разговор прекратился.