Менгеле разбудил всех в 7 часов, хотя всем хотелось спать из-за нечеловеческой усталости и обилия кислорода в воздухе, по сравнению с горами, приказа оберштурмбанфюрера нарушить было невозможно. В 11 немцы были уже в аэропорту и ждали своего самолёта, который прилетел через 2 часа. Пилот проверил документы офицеров и самолёт поднялся со взлётно-посадочной полосы. Всю дорогу члены экспедиции молчали. Ртайштайну, казалось, что всё это плохой сон, и что он вот-вот закончится. Он вспоминал Пёллеса и Шуррмана, с которыми дружил уже несколько лет, он не мог представить себе, что их больше нет. Он вспоминал, как пил с ними, как весело проводил время, как они вместе мечтали прославить свою Родину, а теперь их нет. А как же беременная жена Шуррмана? Что она сделает с собой и ребёнком, если узнает, что её Адольфа больше нет. А ведь какая обидная смерть? Погиб не на войне, не от пули, а просто из-за обломившегося куска льда. Скупая мужская слеза скатилась из глаза Ртайштайна и упала на пол самолёта, но никто этого не заметил, потому что все были погружены в свои мысли и всем было также тяжело и грустно. Через час подобных размышлений Ртайштайн облокотился на спинку кресла и уснул.
Проснулся он во время посадки самолёта в секретном аэропорту под Берлином, на часах было 5 часов утра. Даниэль потянулся, достал свои вещи и вышел из самолёта. Возле аэропорта ждала служебная машина, которая должна была доставить всех офицеров по домам. Первый дом на пути оказался домом Ртайштайна, Даниэль пожал руку Краусу и Хольцу, после чего поднялся по лестнице к своей квартире и тихонько постучал в дверь. За дверью послышался шум и её легонько приоткрыли. В коридор вышла Ангелика, которая бросилась мужу на шею и заплакала от счастья. Она прижалась лицом к его груди и со скорбью и радостью в голосе тихо сказала:
-Наконец-то, Даниэль. Я так волновалась. Ты- живой. Я так по тебе скучала.
Даниэль обнял жену, и они прошли в квартиру. Поев, Ртайштайн лёг на диван и просто смотрел в потолок и улыбался. Он был дома, с любимой женщиной, вдали от того страшного проклятого места, в котором не было места живому человеку. Вечером Ртайштайну позвонил доктор Менгеле и сказал, чтобы тот приехал на следующий день к семи утра в приёмную Генриха Гиммлера. Ртайштайн не хотел никуда ехать, но нарушать приказ было нельзя, а потому ему пришлось встать в 5, погладить парадную форму и поехать к резиденции рейхсфюрера. Он приехал самым первым, скоро к нему присоединились Менгеле, Хольц и Краус, после того как все собрались, Менгеле аккуратно постучал в дверь кабинета рейхсфюрера и приоткрыл дверь. Рейхсфюрер сидел за столом и внимательно изучал какие-то документы. Увидев Менгеле, он улыбнулся и, махнув рукой, тихо сказал:
-Проходите.
Офицеры прошли внутрь и молча встали перед Гиммлером. Рейхсфюрер внимательно осмотрел каждого и удивлённо произнёс:
-H*** H***, meine Herren! Херр Менгеле, я кажется сказал, позвать всех участников экспедиции, разве не так?
-Херр рейхсфюрер, унтерштурмфюрер Адольф Шуррман и оберштурмфюрер Бенедикт Пёллес погибли во время выполнения задания.
-Очень жалко. Они навечно останутся в нашей памяти. Херр Менгеле, расскажите о результатах экспедиции.
Доктор Менгеле выпрямился и подробно рассказал обо всём, что случилось во время пребывания офицеров в Китае, умолчав об убийстве китайской девушки и женитьбе Шуррмана, а также упомянув, что у него есть кусок мышечной ткани тех существ, которые напали на них в городе.
Гиммлер слушал рассказ Менгеле, периодически посматривая на фотографии, сделанные Хольцем:
-В это трудно поверить, ладно. Этим займётся специальная комиссия, херр оберштурмбанфюрер, вы должны передать биоматериалы в Специальную Лабораторию. Все остальные должны понимать, что разглашение подобной информации карается смертной казнью. Если кто-то что-то будет спрашивать, скажете, что вы были посланы расследовать убийство офицеров СС, никаких следов древнего города вы не обнаружили, а офицеры погибли из-за снежной лавины. Это понятно?
-Так точно, херр Гиммлер.
-Хорошо. Вы свободны. В ближайшие пару месяцев можете отдыхать, съездите куда-нибудь отдохнуть, вы прошли непростое испытание, но всё, что вы делаете, вы делаете ради блага Германии. О семьях погибших я обязательно позабочусь. Можете идти. S*** H***!