- А живешь ты там же? - продолжал он. - За мусорным баком? И одежду там же находишь?
- Эту одежду мне мама купила! - выкрикнул ребенок, едва сдерживая слезы, которые застлали глаза.
- А, ну тогда твоя мама перепутала мусорку с магазином! - жестоко смеялся Игорь под аккомпанемент вторивших ему голосов ребят и схватил ее учебник.
- Отдай! - воскликнула Даша.
- А ты отними, - загримасничал Игорь. - Побирушка! Побирушка! Сдай бутылки - купишь себе пенал!
Даша внезапно громко разревелась, хотя и не собиралась этого делать. Всему виной то, что утром она так и не сумела добудиться матери после вчерашней попойки и пришлось собираться в школу первого сентября самостоятельно, не позавтракав, потому что в хлебнице не нашлось ни даже заплесневелого сухаря, да еще эта линейка, первый звонок, нарядные дети и родители, которые пришли на них посмотреть... Снова-таки скованность в окружении собственных одноклассников, да еще Игорь с этим полугнилым учебником - честное слово, последняя капля!..
- Ой, Дашка-замарашка, сопли пузырями!..
Зареванная Даша утерла глаза и увидела хохочущих ребят. "Что я им сделала?!"
Она сквозь слезы видела лица, корчившие рожи, но смутно воспринимала их обидные слова, слыша только обрывками, но они словно ножом пронзали детское чистое сердце.
- Плакса! А обед ты тоже из помойки достаешь? - потешался Игорь, с которым у Даши не заладились отношения еще с первого класс. - Где твоя мама? На линейку не пришла - стыдно, что у нее такая дочка...
Какая именно дочка, Даша не дослушала, потому что уже рвалась к Игорю.
- Отдай учебник! Дорвешь!
Он поднял его выше над головой, чтобы заставить Дашу попрыгать, доставая его. Но, подпрыгнув всего три раза, она вскрикнула от слез и злости, и, скрючив пальцы, с силой поцарапала ему шею.
- Отдай! Это не твое! - плакала девочка неистово. - Отдай!
- Да забери! - взвизгнул Игорь, схватившись одной рукой за шею, а другой отшвырнул учебник так, что он, проехавшись по полу, скрылся под одной из дальних парт. - Охота была руки пачкать этим мусором!
Даша ринулась за библиотечным имуществом, а Игорь посмотрел на свою ладонь, где обнаружил несколько капель крови.
- Ты больная, поняла?! Глянь, че ты сделала! Ты придурочная! Я все учительнице расскажу!
И Игорь побежал в коридор, а за ним, с опаской оглядываясь на Дашу, которая бережно отряхивала ладошкой учебник, и остальные.
Перед рассерженной учительницей она не стала оправдываться и пояснять суть конфликта. Молча проглотила строгий выговор "с занесением" в дневник и вернулась за свою парту, спрятавшись за спинами сидевших перед ней детей.
"Все равно не сдамся", - думала Даша, безуспешно силясь проглотить комок в горле и подавить слезы. - "Я выучусь в школе, а потом в институте, и обязательно выйду в люди. Вы еще увидите! Все увидите!"
...Прозвучал спасительный звонок с последнего урока. Даша сгребла рукой учебные принадлежности, ссыпав их в видавший виды портфель. Наконец-то можно покинуть этот душный, давящий класс и хотя бы ненадолго попрощаться с враждебно настроенными одноклассниками, потерять их всех из виду - разве не приятно? Однако, вспомнив о "домашнем уюте", ожидавшем в квартире, она обнаружила, что и дома ей делать нечего, и нет ей места. Выходит, что и пойти-то некуда. Нет у Дашеньки тихой гавани, где она могла бы расслабиться и почувствовать покой...
- Эй ты, курица!
Донеслось в спину. Но Даша безошибочно определила, что фраза предназначалась именно ей.
Она вжала голову в плечи, надеясь стать незаметней, - эффект страуса. Но Игорь Савоськин с друзьями нагнали ее и преградили путь.
- Ты, психованная! Тебе место в дурке! - закривлялся подвижный, подскакивающий на месте Игорь.
Даша попыталась пройти сквозь группу ребят, но ей не дали этого сделать.
- Отстаньте! Дайте пройти! - воскликнула Даша жалобно.
- Отста-аньте! - передразнил Игорь. - Плакса и истеричка. Я вот маме все расскажу! И покажу, как ты меня исцарапала. Она завтра в школу придет, а еще в милицию заявит, и тебя посадят!
Дашины круглые от ужаса глазенки уже были на мокром месте.
- Не надо.
- У тебя мамка все равно пьяница! - потешался он. - Она и не захочет тебя из тюрьмы вытаскивать.
Даша крепко сжала зубы при упоминании матери, чтобы не зареветь в голос "перед лицом врага".
- Ее саму надо посадить! - смеялись мальчишки.
Ну зачем, зачем она приходила на родительское собрание в прошлом году?! Один-единственный раз Надежда явилась в школу, так сказать, выполняя свой родительский долг, но с тех пор насмешки и издевательства никогда не обходят маленькую Дашу стороной. Еще бы! Надина нетвердая походка и бросавшаяся в глаза одутловатость лица хронической алкоголички, бланш под глазом и неухоженная одежда так громко кричали о ее жизненных приоритетах и узком круге интересов, что даже ученики первого класса безошибочно признали в ней не просыхающую пьянчужку.
Поначалу общавшиеся с Дашей девочки разом стали шарахаться в сторону. Она вдруг вмиг стала "замарашкой", "бомжихой", "побирушкой"...
- Что вам надо?! - взвизгнула Даша, утирая глаза и щеки.
- Да ладно, не ной! - вполне миролюбиво произнес Игорь. - Мы тебе помочь хотели. Вот, держи, возле школьного забора нашли, - и он протянул ей бутылку из-под пива из зеленого стекла.
Даша всхлипнула еще горше, снова заплакала и, растолкав мальчишек локтями, побежала вперед по тротуару.
- Дашка-какашка! Дашка-какашка! - донесся ей вслед нестройный насмешливый хор, и ей вдогонку полетела бутылка.
Она припустила побыстрее и бежала, бежала, до самого подъезда своего дома, вверх по лестнице, до двери квартиры, и, поспешно отперев ее ключом, захлопнула створку, уткнувшись в нее лицом и давая волю громким рыданиям, искренним и по-детски правдивым и чистым.
Сквозь плач она услышала приглушенные звуки из комнаты Надежды. Даша утерла глаза тыльной стороной ладони и пошла в том направлении. В груди появилась необъяснимая необходимость увидеть маму. Может, раз уж она не в отключке, так хоть - ну хоть раз в жизни! - выслушает дочь, даст выговориться, пожаловаться, а потом утешит и убедит ласковым словом, что все хорошо, есть выход, есть способ изменить отношение детей, завести друзей...
Ведь какая б ни была, а ближе и роднее мамы никого у Даши нет...
Со все еще не просохшими после слез щеками, девочка открыла легкую дверь в комнату матери, ожидая увидеть ее, судя по звукам в полувменяемом состоянии, а может, ей было плохо и ее тошнило... но шокированная зрелищем Даша на мгновение замерла в дверях. И было от чего: не каждый взрослый человек сумел бы сдержать отвращение, - что уж тут говорить о ребенке, который увидел собственную маму, без сомнения, пьяную, в грязных лапах таких же, как она - бомжеватого вида - двух мужиков, обладателей неделями немытых тел, неделями нечесаных сальных волос, зловонного перегара и неполных рядов нечищеных зубов. Трое переплетенных и неуклюжих полуголых тел представляли собой до того гадкое, омерзительное зрелище, что Даша ощутила подкатившую к горлу тошноту.
Не смотря на то, что на самом деле она простояла на пороге всего одну секунду и моментально захлопнула дверь, перед глазами по-прежнему двигались безобразные кадры. Ноги и руки у нее стали ватными, и она, с трудом перебирая конечностями, пошатываясь, поплелась обратно по коридору, но, пройдя несколько шагов, споткнулась и шлепнулась на четвереньки, подкошенная рвотными позывами. Но в силу того, что ее желудок был вот уже полсуток как пуст, Даша лишь выплюнула желудочный сок.
Девочка вскочила на ноги, подхватила у входной двери свой портфель и стремглав выскочила прочь из квартиры, не слишком четко различая, куда она ставит ноги. В глазах было серо, и мутило, казалось, саму голову. Ей никак не удавалось избавиться от ужасной сцены, все еще встававшей перед глазами; противных звуков, все еще эхом трепещущих в ушах, и жуткого, кислого, сладкого и горького одновременно запаха, не желавшего выветриваться из носа.