— Послушай, - произнес он серьезным голосом и убрал с лица улыбку, - мы с мамой тебя защитим. Чтобы ни случилось...
Женщина перебила его речь, когда вышла из комнаты. И так же быстро она прошла мимо, в сторону кухни. Он проследил за ней взглядом, а затем вновь посмотрел сыну в глаза.
— Чтобы ни случилось, - продолжил он, - ты должен быть сильным. Ты обязан. Ты - воин, несомненно, но с те, кто сюда придет, сильнее даже нашего кузнеца.
Глаза мальчика расширились от удивления. Для него кузнец была самым сильным человеком в этом мире. Высокий, под два метра, накаченный амбал, который каждый день бьет массивным молотом по раскаленному железу.
— Поэтому ты не должен лезть. Убегай, когда мы тебе скажем, - увидев, что мальчик хочет возразить, отец ответил тому суровым взглядом, - Нет, - не дал он тому сказать ни слова, - Я не хочу слышать сейчас от тебя, что ты не трус, чтобы убегать. Ты не трус. Ты спасаешь свою жизнь, сынок, потому что никак не поможешь в предстоящей битве. Никто не поможет. Даже будь ты полубогом, их армия слишком большая.
И вновь его вырвала из речи жена, что вышла из кухни и встала рядом. Посмотрев на нее, он медленно поднялся, потрепав сына по волосам, и отошел в сторону.
— Сынок, - послышался ее бархатный голос.
Она так же села напротив мальчика и положила ему на щечку свою ладонь.
— Отец прав. Ты ничем нам не поможешь, наша жер...
Она остановилась на полуслове, когда мужчина громко поставил на пол ножны с мечом. Он жестко посмотрел ей в глаза. В них выразительно читалось, чтобы она не говорила ничего ребенку про жертвы или смерти.
— Ты должен будешь спрятаться, - сменила она тему, вновь взглянув на сына, - а когда скажем, ты побежишь. Ты помнишь, куда мы тебе показывали бежать, если вдруг что-то случится?
Мальчик молча кивнул в знак согласия.
— Умница.
Она тепло ему улыбнулась и крепко обняла. Не выдержав, она все-таки заплакала, но тихо, чтобы он не слышал.
— Мамочка, - почувствовал он, как слегка дрожит ее спина, - ты плачешь?
Она промолчала. Его слова заставили ее зарыдать, уже не скрывая слез. Отец молча подошел к мальчику и положил ему на голову ладонь, на которой не было защитной перчатки - он специально не спешил ее надевать и на вторую.
— Мы тебя любим, сынок, - неожиданно произнес он, чувствуя, как к горлу подкатывает ком.
— Мы всегда будем с тобой, Ти, - дрожащим от слез голосом произнесла женщина.
Он уже привык к такому сокращению от его имени - Тетшер - ведь родители часто любили его так ласково называть. Но только он хотел ответить им, как снаружи послышался довольно громкий и протяжный звук боевого горна. Колокол только чаще забил, отчего в деревушке его звон стал сливаться с криками жителей.
— Пора, - произнес мужчина.
Он убрал руку с головы мальчика и надел на нее перчатку с железными заклепками.
— Идем, сынок, - вытирая слезы, сказала женщина, отстраняясь от обятий и поднимаясь на ноги.
Обнажив меч, муж повернулся к ней, когда она повела их ребенка к запасному выходу. Но встретился с ее взглядом. Она тоже обернулась на секунду. Ни звука не проронив, она пожелала ему удачи. А когда отвернулась, то стала мысленно молиться за всю их семью, а потом и деревню. За спиной она услышала звук открываемой входной двери, и звуки, пока та не закрылась, ударили по ушами в разы сильнее прежнего. Через несколько секунд они были на месте.
— Помни, как крикнем тебе, - она чуть приоткрыла дверь запасного выхода, - бежишь вон туда.
Она указала пальцем в сторону видневшегося отсюда озера.
— Ты понял?
— Да, мамочка, - ответил он ей и присел, облокачиваясь спиной о стену рядом с дверью.
Поцеловав его в голову, она повернулась к основному выходу из домика и пошла следом за своим мужем. Мальчик смотрел ей в след, пока дверь за ее спиной не закрылась. Он наощупь положил руку на пояс с правой стороны. Так он делал в течение следующих минут еще несколько раз. Он проверял, на месте ли кинжал, что когда-то дал ему отец. Семь лет. Мальчик хоть и выглядел на этот возраст, но ему было уже десять, половину возраста из которых он обучался бою на мечах и кинжалах. "Отец так заботился о моей психике, но с детства обучал убивать, - улыбнулся он своим мыслям. Но в ту же секунду вмиг похмурнел, - Я помогу им. Не хочу убегать. Я умру, но как настоящий воин! Они все боятся, - вспомнил он жителей деревушки, - но встают на защиту. Они паникуют, но не бегут. Тогда почему я должен убегать, пока они будут умирать здесь... Они умрут, чтобы я убежал?!"