— Идут, - из мыслей его вывел зычный крик кузнеца.
Тетшер медленно вынул из ножен кинжал, сжимая посильнее его рукоять. И вновь звук боевого горна, только уже громче прежнего.
— Приготовиться! Все, у кого мечи ближе к первой линии защиты, те, кто с вилами стано...
"Как бы отец того ни хотел, но я знаю, что такое жатва. Они не успокоятся, пока не убьют всех. Собираются в огромную армию и проходятся по территориям, выкашивая каждого представителя человеческой расы. Мне не убежать при всем желании. Я просто не выживу. А значит, я буду сражаться до последнего, как и все". Мальчик был вынужден рано повзрослеть из-за того, что происходит вокруг. Он не знает, что такое беззаботное детстсво. Каждое утро он вставал вместе с жителями этой деревни с мыслями, что завтрашний день может быть последним в жизни каждого из них. Звон колокольни сменил тональность. Послышались рычащие от злости оттенки в голосах людей снаружи. А следом истошные крики боли. Тетшер боялся. Он так сильно боялся, что не мог первое время пошевелиться и даже вздохнуть. Поэтому через минуту, когда начал слегка задыхаться, он нервно вдохнул в легкие кислорода и это словно освежило ему голову. Адреналин новой волной прошелся по всему телу. Мальчик и сам не заметил, как резко встал на ноги. Он решительно сделал шаг, но в сторону запасного выхода. "Я обойду с тыла", - подумал он, открывая дверь. Но стоило ему выйти, стоило лишь взглянуть на эту армию, которой конца видно не было, как он замер. Тетшер застыл от леденящего душу ужаса.
— Поднять щиты! - рявкнул кто-то из толпы жителей деревни.
Тетшер не узнал по голосу, кто это был. Вся битва проходила с другой стороны домика, у которого стоял мальчик. Это - окраина всей деревни, дальше лишь необъятное поле и озеро, о котором ему говорили родители. "А может, сбежать?" - закралась ему в голову мысль. Он не мог и шевельнуться. Видел, как вдали еле различимые точки эльфийских фигур останавливаются и поднимают к небу луки. Но видел он вторую их линию. Первая же уже спустила тетиву и первые стрелы поднялись высоко, по дуге огибая союзных воинов атаки. "Как их много", - била в голове единственная мысль, которая иногда сменялась желанием убежать. Истошные крики только усилились. Люди орали от боли. А те, кому отрубали головы, даже и произнести ничего не успевали, замертво падая на пыльные дорожки деревни. Когда первые стрелы упали, следом за ним уже летела новая волна остроконечных снарядов.
— Беги, Ти! - донеслось до его оцепеневшего сознания.
Но до него так плохо все доходило, мысли текли вязко в голове. "Ну и где вся та решимость, с которой я выходил? Я же хотел... Хотел...", - ноги его предательски подкосились, и мальчик упал на четвереньки. Рядом с ним воткнулось пару стрел в податливую почву. Те самые, которые отклонились от курса и случайно долетели до Тетшера. Его не было видно с позиций врага, поэтому он до сих пор был жив. "Меня точно заметят, я не могу быть тут вечно", - подумал он, медленно приходя в норму. Повернув головой в стороны и за спину, заметил вокруг себя три стрелы, две из которых воткнулись очень уж близко к нему. Это его окончательно отрезвило. Быстро поднявшись, Тетшер поначалу сделал выпад в сторону озера, о котором ему твердили родители, но, резко передумав, развернулся. "Я обещал себе!"
— Я иду, мама, папа! - крикнул он и, перехватив кинжал поудобнее, рванул с места к сражению.
Остальное для него уже было, как в тумане. Пелена перед глазами затмила все, он поддавался одному лишь инстинкту и делал все машинально. Страх в перемешку со злостью и адреналином - слишком опасная смесь для десятилетнего ребенка. Перед глазами что-то мелькнуло. И вдруг он ощутил такую легкость, какую не чувствовал никогда. Спокойствие. Он оказался словно в вязком киселе, даже не желая двигаться. "Мама, я справился? - появилась запоздалая мысль, - Я убил их всех? Да... Да, я точно справился. Ради тебя. Ради вас с папой, всех... Всех людей в деревне". Он уже не чувствовал этого, но его бездыханное тело, проткнутое стрелой мать занесла в дом. Снаряд прошел грудь насквозь. Она тащила его окровавленное тельце на руках и рыдала.
— Зачем, малыш... - послышался надрывистый голос матери, когда она аккуратно положила его на пол.
Женщина села на колени рядом со своим ребенком. Вдали, за хлипкими стенами здания, слышались крики людей, неразборчивая эльфийская речь и хрипящие, захлебывающиеся собственной кровью мольбы о помощи.
— Пожалуйста, - тише добавила она, сильнее склоняясь над телом сына, лежащем на полу, - Проснись, пожалуйста! Ты же... Нет, ты не...
Грудь мальчика, которому только завтра должно было исполниться одиннадцать лет, не двигалась. Первая прозрачная капля упала ему в районе солнечного сплетения. Следом и вторая, третья.