Вдалеке мальчик вдруг заметил очертания города. Шпили его башен медленно поднимались из-за линии горизонта. Деревьев вокруг уже практически не было. Все меньше встречалось животных. Но мальчик вдруг понял, что не хочет уходить. Этот старик за несколько часов поездки отнесся к нему лучше, чем все остальные за год рабства.
— Мне было не трудно, - продолжал он, - я носил ее на руках. Любил ее так сильно, что готов был жизнь отдать. Сделать все. Абсолютно все. Лишь бы вновь увидеть ее слабую, но такую теплую улыбку. И умерла она тоже на моих руках. У нас был ребенок, у которого не видели оба глаза. Прежде, чем вылечить его, Эрика прошептала, что любит меня. Она попросила наклониться тогда к ней, ведь из-за слабости не могла приподнять голову повыше. Поцеловала. В последний раз. Она понимала, что это будет последний ребенок, которого она вылечит. И я... Тоже понимал. Но даже перед смертью она улыбалась. Пока тот ребенок кричал от радости, обнимал своих родителей, что плакали от счастья, я держал мертвое тело жены и плакал от горя. Ее последним желанием было, чтобы я обрел счастье. С тех пор прошло двадцать лет. Я научился делать ткань не хуже своей жены. Выучил множество заклинаний магии исцеления. Продаю, как раньше. Разве что лечу теперь я, а не Эльрика.
Город тем временем был совсем близко. Даже с такого расстояния уже можно было заметить его бликующие на солнце стальными пластинами ворота. И два стражника. Они держали копья, стояли ровно, смотря в сторону приближающейся к ним повозки.
— Мне жаль, - сказал мальчик.
Он не сводил взгляда со стражников. Забыл, что при въезде в любой город они стоят.
— У меня тоже, - неуверенно произнес Тетшер.
Перевел взгляд на старика, по щеке которого скатилась единственная слеза. Он быстро вытер ее рукавом одежды.
— Тоже умер человек, которого я любил. Меня убила стрела, - показал мальчик указательным пальцем себе на грудь, где был виден шрам, - а она вернула меня к жизни ценою своей. Простите. Я соврал, чтобы вы взяли нас с собой. Не мог доверять...
Мальчик опустил глаза. Впервые за долгое время он ощутил чувство вины. Понимал, что сделал все правильно, но на душе все равно было противно.
— Мы не потерявшиеся дети.
— Я знаю, - внезапно улыбнулся старик.
Слабо. Сквозь душевную боль, но он улыбнулся. Повернул голову к мальчику и, отпустив одной рукой поводья, потрепал его по грязным волосам.
— Ты не умеешь врать. Да и я слышал о сбежавших из эльфийского города детях.
"Так вот в чем настоящая причина его страха, о котором он говорил", - подумал мальчик.
— Полезай к ней. Я найду, что сказать стражникам. Но будьте осторожнее, ведь в этом городе слышали о вас. Никто не знает примет. Так что главное не вызывайте к себе ненужно подозрения лишний раз.
Тетшер не знал, что сказать на такое. Он молча сидел, смотря на гладящего его по голове старика.
— Спасибо.
Только и смог в изумлении выдавить из себя Тетшер. Он быстро обнял Ториэля, который не ожидал такого, и перелез обратно в повозку, к спящей эльфийке.
— Я куплю тебе одежду, - не поворачиваясь, сказал старик, - но постарайся не порвать ее в первый же день.
Он сдавленно посмеялся. "Совсем по-старчески", - мелькнула мысль у мальчика. Через несколько минут Ториэль натянул поводья, тормозя лошадей. Тетшер к тому времени уже лажела рядом с девочкой. Он укутался в ткань практически с головой и делал вид, что спит.
— Ториэль, - с теплотой в голосе сказал подошедший городской стражник.
Мальчик мог лишь слышать их голоса.
— Здравствуй, Беннет. Новенький?
— Он-то?
Тетшер услышал звон латных доспех второго стражника. К повозке подошел и он.
— Да. Только вчера на службу поставили. До этого он в патруле ходил по городу.
Эльф сдержанно посмеялся, судя по звукам хлопнув своего напарника латной перчаткой по спине.
— У тебя дети?
— Да, Беннет. Везу на лечение. В дороге слегка исцелил, наложил магию сна, чтобы раны быстрее заживали.
Один из стражников обошел повозку и встал рядом со спящими в ней детьми. Мальчик больше ничего не слышал. "Разглядывает что ли?" - подумал он. Тетшеру было не по себе от пристального взгляда.
— Проезжай, - наконец произнес он.
Больших усилий мальчику стоило не вздрогнуть. Голос стражника прозвучал ближе, чем он ожидал услышать. Когда послышались его отдаляющиеся шаги, городские ворота сдвинулись с места. Они со скрипучей тяжестью раскрывались.
— Ты потом на кладбище к ней? - вновь послышался голос городского стражника.