Я снова поворачиваюсь к Уильяму, который всё так же стоит в центре вестибюля, притягивая к себе внимание. Вина быстро испаряется, стоит мне взглянуть на его жалкое лицо.
— Я знаю правду, так что смысла лгать нет. Я видела сообщения и фотографии. Ты только сам себя позоришь.
Букет опускается к его боку, лепестки падают на пол, цветы висят вниз головками. Взгляд, полный отчаяния, стыда и досады, вызывает во мне только ещё больше отвращения. Он нервно усмехается и трёт затылок.
— Мы ведь даже не были помолвлены. Я бы остановился, как только мы поженились, — умоляет он, будто это жертва, на которую он готов ради меня. Лицо скривилось, к горлу подступила тошнота. Чувствуя моё возмущение, он осторожно берёт меня за руку, наклоняет голову:
— Я прекращу, честно.
Я вдыхаю и смотрю в пол, умоляя глаза перестать жечь.
— Почему? — Голос выходит слабым и тихим. — Зачем ты это делал?
— Ты была слишком занята своей работой. Мне нужно было больше. Поэтому я и хотел, чтобы ты вышла за меня и уволилась, — его губы растягиваются в натянутую улыбку. — В глубине души ты ведь тоже этого хочешь. Это лучшее для нас обоих, Грейси.
Я вырываю руку.
— Господи, ты вообще меня знаешь?
— Послушай, просто… — Он вытирает рот ладонью, во взгляде вспыхивает раздражение. — Просто пойдём со мной, поговорим спокойно.
Он снова хватает меня за руку и пытается потянуть к стеклянным дверям, на улицу. Вот он опять — тянет меня куда ему вздумается, ожидая, что я молча и покорно пойду следом. Прежде чем успеваю сообразить, что делаю, моя рука взлетает в кулак и летит прямо ему в лицо. Вспышка острой горячей боли пробегает по всей руке, костяшки пальцев ноют. Уильям отшатывается, букет вываливается из рук, лепестки тёмно-розовых роз разлетаются по бежевому полу, как взорвавшийся фламинго, в тон его лицу, из носа тонкой струйкой течёт кровь, пачкая белоснежную рубашку.
Он с удивлением смотрит на свои окровавленные руки, не веря в произошедшее. Потом снова смотрит на меня, злобно оскалившись, кровь окрашивает его зубы, и он бросается вперёд.
Я резко отшатываюсь, когда чья-то рука хватает Уильяма за плечо, сжимая его рубашку в кулаке.
— Я бы на твоём месте так не делал, дружок, — доносится спокойный, но жёсткий голос откуда-то за его спиной.
Мои плечи опускаются, как только я вижу Дейва, охранника, абсолютно невозмутимого.
— Она на меня напала! Эта сука сломала мне нос! — Уильям выплёвывает слова, нос всё ещё льёт густой кровью.
— Нет. Ты схватил девушку, а она просто защищалась, — спокойно парирует Дейв.
— Ты, блядь, издеваешься? — Уильям спотыкается, глаза его дико расширены, он пытается вырваться из хватки Дейва.
— Советую вам уйти, сэр, иначе мне придётся вызвать полицию, — Дейв ведёт его к стеклянным дверям, как непослушного ребёнка на поводке в Диснейленде.
Сердце бешено колотится, пока я смотрю, как Уильям исчезает в суете лондонской улицы. В груди раздувается комок из злости, стыда и жалости, как забитая до краёв канализация. Мозг отчаянно пытается смириться с тем, какой он на самом деле. Ему было жизненно необходимо выглядеть рыцарем в сияющих доспехах, хотя на самом деле он хотел запереть меня в клетке, где всегда мог бы меня найти, где моя единственная задача — делать его счастливым. Моё счастье имело значение только тогда, когда он сам решал, что пора.
Люди вокруг переговариваются, а по моему телу носится адреналин, тряся руки и ноги, как дикий зверь, бьющийся о прутья клетки.
— Грейс? — Гладкий голос Эрика звучит как бальзам для моих расшатанных нервов. — Давай уйдём отсюда.
Эрик оглядывается на людей, топчущихся в холле, и протягивает мне ладонь. Рабочей рукой я принимаю его жест. Глаза тяжелеют, пока он аккуратно проводит меня мимо последних зевак в лифт.
К нам подбегает мужчина в костюме, бросает взгляд на наши лица и тихо говорит:
— Я подожду.
Двери захлопываются с металлическим звоном, и лифт наполняет тихое, почти успокаивающее жужжание механизмов. Мы молчим, пока я не прислоняюсь к поручню и не смотрю на свою руку, шипя от уже проявляющегося синяка. Стоит мне выдохнуть, как Эрик оказывается рядом, изучая следы, осторожно касаясь моих пальцев, которые покоятся поверх его. Он подносит мою руку к губам и легко целует костяшки, потом отводит взгляд.
— Прости, — шепчет он, замечая, как я краснею. — Возможно, глупый вопрос, но… ты в порядке?
В голове мелькают все события последних дней, и я мысленно снова оказываюсь в том номере отеля, где он так бережно изучал каждую часть меня. Он выпрямляет плечи.