Она щёлкает зеркальцем и бросает на меня острый взгляд. Щёки вспыхивают тем же ярко-розовым, что и её губы — в груди закипает смесь стыда, вины и неблагодарности.
Я заслуживаю быть здесь?
Я так резко киваю, что шея болит.
Она разворачивается на каблуках, направляясь к выходу.
— И ещё эти контракты с блогерами, — указывает на аккуратно сложенную стопку бумаг на столе. — Пересмотри и найди ту девицу, с которой мы работали пару лет назад.
Она щёлкает пальцами, будто пытаясь вытянуть из меня имя.
Я хмурюсь.
— Не уверена, кого вы имеете в виду.
— У неё была эта маленькая, вечно лающая собачонка. Ты разберёшься, дорогая, — бросает она, выскальзывая из кабинета с недовольным вздохом.
Полагаю, это расплата за сегодняшний день.
Я вытираю липкое лицо не менее липкой ладонью и прокручиваю в голове её слова. Она дала мне этот шанс. Благодаря ей я здесь. Она рискнула, взяла меня, когда я была всего лишь стажёркой по маркетингу в Fate, получающей минимум и подрабатывающей официанткой по выходным в сетевом ресторане. Она взяла меня под своё крыло, давала работу, за которую платят намного больше, чем я тогда получала, потому что знала — этот опыт поможет мне продвинуться. Сьюзи — единственный человек, которому я обязана тем, как далеко зашла. Поэтому я делаю за неё черновую работу, прикрываю её. Иногда я забываю, как сильно испортились наши отношения за последние пару лет — после того, как компанию выкупила Catch Group. Её остроумие, яркая энергия и способность быть одновременно влиятельной и доступной — вот почему многие мечтали работать с ней, когда она только запустила Fate из крохотной студии в Ист-Лондоне. Она с энтузиазмом поддерживала всех, в ком видела потенциал — редкое качество в мужском, кумовском мире технологий. Она была невероятным наставником — пока не перестала быть им.
Может, этот проект убедит её, что я могу управлять делами самостоятельно. Что мне можно доверять, как она когда-то доверяла. Я втаскиваю стопку распечаток из её кабинета и бросаю на стол. Если бы я выиграла продвижение по проекту Ditto, мне бы больше не пришлось работать в крохотной, забитой до предела кабинке. И постоянное соперничество с Бэнкрофтом тоже ушло бы в прошлое. По сути, я бы сожгла один мост, расчистив завалы другого.
Спустя пару часов резкий, мелодичный стук в дверь заставляет меня вздрогнуть так сильно, что я порезалась об бумаги.
— Чёрт, — шепчу, сжимая палец, пока не выступает капля крови. Поднимаю взгляд, чтобы понять, откуда звук. Глаза перестраиваются от белого света лампы на тёплый золотой закат, струящийся сквозь окна офиса Fate, скользят вверх и закатываются, когда я вижу высокую фигуру в тени дверного проёма.
Последние лучи подсвечивают плечи Бэнкрофта, стоящего у стеклянной двери. Без очков его глаза кажутся ещё ярче, и они буквально пронзают меня, пока он облокачивается на косяк. В руках он держит два чёрных стаканчика с надписью «Wilfred’s Cafe», выдавленной белыми буквами. Я молча наблюдаю, как он подносит один к губам.
— Извини, что отвлекаю, — говорит он непривычно мягким тоном.
Сколько я уже сижу здесь? И когда все остальные успели уйти?
— Да, ты отвлекаешь. Чего ты хочешь?
Я строчу что-то крайне важное на клавиатуре, не отрывая взгляда от экрана, на котором появляется случайный набор букв. Он не отвечает — просто входит в комнату и медленно приближается, наблюдая за моей реакцией на каждый свой шаг. Когда он подходит ближе, я замечаю раскрытый на странице с его интервью журнал Societeur. Рядом с его улыбающимся лицом чётко видны нарисованные чёрным маркером дьявольские рожки и большая стрелка с подписью «урод». Наклонившись, чтобы скрыть журнал от его взгляда, я незаметно локтем сдвигаю его с края стола. Он бесшумно падает в мою сумку на полу, а я начинаю перебирать бумаги, чтобы заглушить звук.
Он тут же окидывает взглядом мой стол, словно дикий кот высматривает мышь. Лёгкое отвращение мелькает на его лице, когда он замечает крошки, скомканные бумажки и старые обёртки от батончиков Kind. Взгляд останавливается на рамке с фотографией: пара улыбается, держа на руках новорождённого — история успеха одной из клиентов Fate. Он ухмыляется снисходительно. Я быстро переворачиваю рамку и хмуро смотрю в его сторону.
Он отвечает своей фирменной усмешкой:
— Опять задерживаешься?
— Нет, я просто обожаю атмосферу люминесцентных ламп и пение уборщика Ронни под тяжёлый металл, — отзываюсь я, постукивая резиновым концом зелёного карандаша с логотипом Fate по столу. — Чего тебе нужно?