Кстати, о бумаге из Америки. Я запросил ее еще 3 дня назад, честно ждал, наконец, ждать мне надоело и я отправил в Америку письмо — вы, дескать, что, мой запрос не получили? Что же вы инвойс не высылаете? Через 15 минут получаю возмущенный ответ — а вы дескать, что, инвойс не получили? Мы же вам его факсом выслали! Иду проверять. Смотрю — действительно, лежит факс из Америки на мое имя. И время на нем — отправлен 5 минут назад.
30 сентября. Кому здесь жить хорошо — так это велосипедистам. Всюду специальные дорожки, светофоры, стоянки — почти в любое место города добраться получается быстрее, чем на автобусе, и удобнее, чем на машине — нет проблем с парковкой. И уж всяко дешевле, что при здешних ценах немаловажно. К тому же велосипедисты здесь, в отличие от пешехода, — что-то вроде священных коров. Автомобилисты боятся их до смерти и замирают на месте, увидев велосипедиста в 50 метрах от перекрестка. В час пик, когда велосипедисты идут сплошным потоком, правый поворот для автомобиля становится серьезной проблемой — велосипедисты здесь ни за что не притормозят, чтобы пропустить машину. К тому же к правилам они относятся очень вольно, в общем, ведут себя, как положено священным коровам.
02 октября. История продолжилась. Гунхильд пришла на работу и сообщила мне, что с моей бумагой все в порядке, и она ее, бумагу, вот-вот направит в финансовый отдел института. Там ее подпишут — и все готово, можно отправлять ее в Америку! А когда подпишут? Ну, в течение недели… В крайнем случае — двух, но это вряд ли…
Прошло примерно полгода, прежде чем я начал понимать, сколько лишних движений я сделал в этой истории. А ведь на самом деле все, что от меня требовалось — это расслабиться и получить максимум удовольствия! Похожая история произошла с моим мобильным телефоном. Как только мне прислали карточку социального страхования (основной документ резидента страны), я пошел и перевел телефон с запредельно дорогого тарифа для пижонов и иностранцев на просто очень дорогой — со скидками «только для резидентов» и без предоплаты. Подписал контракт, мне говорят — ждите неделю—две (как обычно). Ноль эффекта. Через две недели на старом счету деньги кончились, живу без связи совсем, наконец, прихожу к ним опять, в чем дело, спрашиваю? Они говорят — нет такого контракта! Оказалось, номер записали с ошибкой. Извинились, сейчас, говорят, новый контракт подпишем, на этот раз без задержек, прямо сейчас можете пользоваться. Ну, я уже не такой наивный, и что такое датское «прямо сейчас», понимаю, тем более что телефон как не работал, так и не работает.
Подождал два дня, затем позвонил им, а мне объясняют: нам, говорят, нужно время, чтобы внести вас в компьютерные базы данных. Я-то по наивности думал, что на то и компьютерные базы, чтобы набрал строчку — и готово. Ан нет, все сложнее. Хорошо, телефон хоть звонки принимает — здесь это бесплатно. Подождал еще два дня. Звоню, на этот раз настойчивее. А, говорят, вот ваш контракт, действительно, есть такой. Так в чем, говорят, проблема? Сейчас переведем его на новый тариф, и через час можете пользоваться… Вот сейчас гадаю — как дальше будут развиваться события?
Прошло 2 часа, а телефон не работает.
Здешний механик в неспешной беседе — полтора часа в рабочее время, то есть я работал в мастерской, а он со мной общался, — мне объяснил, что Дания не производит продуктов массового потребления, и все, что здесь делается — это эксклюзив. Охотно верю. Какая там массовая продукция при таком стиле жизни. А то, что это такой стиль, мне тоже объяснили, и пообещали, что я скоро тоже научусь.
Ну вот, телефон включили, горячие датские парни. Восемь часов прошло после декларации «сейчас включим». Удивительно только, кто этим озаботился в шесть часов вечера? Наверное, какой-нибудь датский неспешный автомат.
05 октября. Узнал, что к каждой кроне, которую я здесь плачу в пенсионный фонд, институт добавляет 2 кроны от себя. Если я проработаю здесь всего один год, то моя пенсия будет составлять долларов 60–70 в месяц, и платить ее будут, в какой бы стране я ни жил! Глядишь, пенсию заработаю. Правда, в Дании пенсионный возраст — 67 лет и у мужчин и у женщин, так что платить эту пенсию начнут не сразу. Вообще, говорят, эти деньги можно, уезжая, потребовать назад, но отдадут не все, а 75 % от того, что я платил сам, и не сейчас, а через год.
06 октября. Датчане все-таки очень серьезные люди и все делают основательно. Сегодня в комнате в другом конце коридора в полдень началась пьянка — накрытые столы и все такое. Сейчас девять вечера, а у них праздник в разгаре. Пьют пиво и шнапс, и в темном коридорчике у туалета в течение последних двух часов целуется какая-то парочка, блокируя вход.
13 октября. Вчера я был на институтском ежегодном пикнике (по-датски — skovtur), который местная публика тщательно готовила в течение нескольких месяцев. Погода была на удивление хороша, так что все смогли надраться без помех. Происходило это так — в час дня нас вывезли на автобусах на берег моря, в весьма красивые места — лиственный лес подходит прямо к морю, — и вручили всем по карте с нарисованным маршрутом и местами остановок — по—моему, их было шесть, и разделяло их где-то по километру. На каждой остановке в лесу нас ждали ящики с пивом и водкой «Gammel Dansk», а на одной остановке — бутерброды с кофе. На остановках положено было выпивать по паре стопок водки, а пиво пить на ходу.
я не знаю лучшего способа заставить вполне приличных людей так надраться. Последняя остановка оказалась рестораном, и к нему все подошли уже в нужной кондиции, и в течение следующих примерно пяти часов так ее усугубили… Помню, как датчане орали песни по розданным им текстам на бумажках — они во время любых пьянок поют песни, и всегда по бумажкам. Одна песня мне особенно понравилась своим глубоким смыслом (почему-то на немецком):
Этот куплет повторялся с начала с нарастающим энтузиазмом в течение получаса. Очень напоминало «Швейка». Текст остальных песен я не понял, но он вполне соответствовал. Песни орали хором где-то с час, потом кто-то свернул из листка с текстом самолетик и запустил его, в результате следующие полчаса все запускали друг в друга самолетики. :-) и опять орали песни, но уже не хором, а как у кого получалось.
Назад к институту нас подвезли в полночь, я поехал домой на последнем автобусе, а датчане уже в институте продолжили петь и пить водку — как я выяснил, до утра. Сегодня изрядной части личного состава просто нет в наличии, а остальные имеют очень бледный вид. Я тоже имею бледный вид, однако уже почти жив.
14 октября. В общем, выяснилось, что следующую неделю датчане выходные! У них, видишь ли, «картофельные каникулы». Ко мне, понятно, это не относится, т. к. институт закрывать не будут, и все, кто хочет, могут работать. Предполагается, что я хочу работать, — как и все местные аспиранты.
15 октября. Датчане: все ходят в футболках. Человек в рубашке — обязательно иностранец. Я пока хожу в рубашке, чисто из чувства противоречия, но скоро сдам позиции. Какого черта! Надоело воротнички гладить.
Обожают свечи. Примерно треть площади любого продуктового магазина отведена под свечи самых разных сортов и размеров, и в каждой комнате каждого жилого дома торчат десятки подсвечников.