- Не стоим, девочки, загружаемся. Урожай ждать не будет, - командует колхозная тётенька в ватнике, приставленная к нашей незатейливой бригаде.
- Так, девчонки. Давайте, не бойтесь, - а это уже наши ребятишки сообразили наконец. Лёшка Гришин держит лестницу, а Сашка Захаркин готов поддерживать с тыла. Ну, если мы завалимся.
- Ой, нет, я всё равно боюсь, - говорит кто-то.
Ну да. Как-то прям не очень. А вдруг Лёшка лестницу не удержит. Да и Сашка тоже. И кузов этот таким высоким кажется…
- Ну, кто самый смелый? Давайте, девчонки, каждую буду заносить на руках! – опять этот Толя. Запрыгнул в кузов и теперь сверху протягивает руку тут же подскочившей пятикурснице. Легко затягивает ту в пыльные серые недра.
Пятикурсница прижимается к нему, словно нечаянно, и не отлипает пару секунд. Но долго ей так не постоять, в этот грузовик тут же образовалась очередь из девчонок, и наших, и с пятого курса.
- Да они ещё подерутся сейчас за этот грузовик, - хихикает Ольга.
- Пойдёмте в другую машину, девочки, - предлагаю я.
Уходя, я спиной чувствую чей-то взгляд. Почему-то хочется, чтобы это был он. Толя этот.
Около соседнего грузовика я долго капризничаю, выбирая из нескольких пятикурсников самого крепкого, того, кому я доверю помочь мне забраться всё по такой же шаткой лесенке. Всё-таки правда страшно свалиться.
Наконец все разместились, и наши несколько грузовиков нестройной колонной двинулись в сторону колхозного поля. Внутри кузова вдоль бортов поставлены простые деревянные лавки, на которых мы и сидим вплотную друг к другу. Да уж, это тебе, Ирочка, не такси.
Грузовик потряхивает на ухабах, нас мотает из стороны в сторону, но всем весело. «Эй, командир! Не дрова везёшь!» - кричат нашему водиле ребята. В ответ наш грузовик качает из стороны в сторону ещё больше. Но нам всё равно весело, мы даже нарочно начинаем качаться из стороны в сторону всей лавкой.
- Ну что, ребята, готовы стать ударниками социалистического труда? – сквозь царящие в кузове шум и смех спрашивает наш начальник курса, невысокий дядечка с благообразной внешностью, который одиноко притулился на небольшом приступке около водительской кабины.
- Всегда готовы! – дружно выкрикиваем мы.
Странный какой у нас начкурса, честное слово. Кто же на картошку трудиться ездит?
глава 12
Ира
Ну и ухабы! Ой! Как подбрасывает! Нарочно, что ли? Ой, ну и дороги в этом Подмосковье! У нас в Латвии такого нет. Я даже и не знала, что бывают такие дороги, ухаб на ухабе… А пылюги-то сколько! Неужели нельзя заасфальтировать…
- Всё, молодёжь, прибыли. Высаживаемся в организованном порядке!
Ой. Блин. Серая пыльная дорога. Опять всё та же хлипкая лесенка. Как хорошо, что мы здесь всего на два дня!
- Веселее, веселее, девочки! Чего застыли? Вон, у вас кавалеров сколько! – бойко покрикивает колхозная тётенька.
Да ну, я лучше сначала посмотрю, как другие девочки смогут покинуть нашу колымагу.
- Ну что, первоклашка, прыгай, не бойся! – а он тут откуда? Уже из своего грузовика всех поймал? Шустрый какой.
- Нет уж, я лучше по лесенке.
- Ну, давай по лесенке. Да не бойся ты, я тебя из любого положения поймаю, - улыбается мне этот Толя, сверкая белозубой улыбкой.
И откуда у него зубы такие? Я вот заметила, что такая белизна зубов мало у кого. Не знаю, почему. Может, потому что хороших зубных паст не достать? У нас-то в Риге были. Ой, да у нас в Риге снабжение в сто раз лучше, чем в Москве! Здесь, можно сказать, ничего толком нет! А если что и выбрасывают, то тааакие очереди!
Олька рассказывала, что она за своими золотыми серёжками восемь часов стояла! Да что серёжки, недавно Нелька из нашей группы себе футболку приобрела, так тоже говорит, что три часа в очереди оттарабанила. Ужас какой-то. Просто ужас. Хорошо всё-таки, что я из Риги… У нас в магазинах что хочешь есть… И всё свободно, без всяких очередей… Почему так…
- Давай свою ручку, не бойся, - продолжает совращать меня этот Толя.
Вот ещё. Осторожно спускаюсь по лесенке, подав руку уже проверенному пятикурснику по имени… А, забыла уже, как там его зовут, этого веснушчатого некрасивого крепыша. Такие меня не интересуют априори.
- Ребята! Построились! Разбиваемся на бригады! По пять человек на грядку! – голосит как подорванная колхозная тётенька.