Та, вспыхнув и вильнув хвостом уходит к своей свите. Гуляева. Вишневская.
Никак иначе ее подружек хохотушек я назвать не могу. Они как не маскируйся краской все равно лучше Катьки выглядеть не смогут. И мне кажется она специально с ними затусила, чтобы выглядеть на их фоне королевой. Даже сейчас в своем брючном костюме она просто пушка. О чем и подмигиваю ей, вспоминая какой послушной она была вчера.
— Как колено? – Сурин Костян волнуется. Наверное, его парит, что я не смогу в субботу с ним в матче дворовом участвовать. Он закусился с местными за коробку в своем дворе. И я ему нужен.
— Лучше. У Катюши просто волшебные руки, — мы ржем и обсуждаем тактику субботнего матча. Лесков Рома кстати лишь махнул нам рукой и прошел мимо в школу.
— Опять какого-то бедолагу спасает. Заняться вот ему совсем нечем, — фыркает Костян. Я киваю.
— Можем мы ему девушку найдем?
— Давайте лучше моему отцу найдем. – возникаю. — Он может тогда слезет с меня. А то последнее время прямо жаждет со мной общаться. Тошнит аж.
— Он тебя в Англию то отпустит?
— Да вот хрен знает. Все подсовывает документы компании своей. Словно мне это интересно.
— Ну так ты единственный наследник. Кому еще, их подсовывать, — замечает Костя.
— Ну вот и давайте найдем ему телку. Нормальную такую. Из тех с кем не только кувыркаться моно, но и поговорить.
— Может наша математичка, — поворачивает голову Рус. Он у нас любит телочек постарше. — Она вроде одна.
Все вместе смотрим, как та самая математичка Гаргона – она же Гороновская Елизавета Михайловна дефилирует к школе, лишь изредка склоняя голову в знак приветствия. Молодая. Горячая. Мы с парнями пересекаемся взглядами.
— А ничего. Я буду даже не против если она станет моей мачехой.
Рома играет бровями, а я Рус толкает язык за щеку. Мы конечно угораем, но кто знает, как оно повернется. Надо подумать, как устроить папуле с ней встречу. Он точно клюнет. От меня отвлечется.
Не успеваю додумать мысль, как раздается свист. Совсем рядом. Такой, что я даже дергаюсь. Рус свистит, как и несколько других пацанов парочке которая входит на территорию школы. Арбузов и Калашникова. Ах да, наша новая прославленная влюбленная пара.
— Маш, он тебя не раздавил?
— Как ночь прошла?
— Батюшка окропил ваши задницы святой водой? – сыпались шуточки.
— Арбузов, у нее грудь — то есть или там пусто, как в кармане?
— Так может он ее купил и заполнил пустоты? — предполагаю я, отчего все ржут, а эти Тимон с Пумбой проходят к крыльцу быстро, ни с кем не пересекаясь взглядами.
— Наверное если бы не эти двое в школе была бы скука смертная, — усмехается Рома, а потом застывает, потому что вдалеке видит свою Настю.
Своей он давно ее назначил и строго блюдет, чтобы не одна падла рядом не ошивалась. Настя же, спортсменка и дочка нашей директрисы лишь нос от него воротит, что дико его раздражает и вынуждает издеваться над ней.
Особенно над статусом идеальной маминой дочки.
В классе тоже весело. Рома правда опять погружен в свои книги по шахматам, а остальные глумятся над молчаливыми Арбузовым и Калашникой.
Павда до тех пор, пока не пришла Железяка.
Так мы называем Железных Инну Георгиевну – учителя русского и литературы. За ее стальной характер и не способность улыбаться. Хотя у нас в классе поводов было много.
***
Спасибо за ваши лайки и комментарии. Это очень мотивирует)
Глава 3.
— Не, лучше железную. Она же старая дева. Такую развести на раз два. Запрем их в кабинете на ночь, может чего и получится. Вы со мной?
— Снимать можно?
— А чего бы и нет. Потом буду батю шантажировать... — прямо таки уже смакую то, что он сжимая челюсти подписывает мне путевку в жизнь.
— Только я одного не понимаю, как она с ним ляжет то? А он с ней? — Рус хмурится и посматривает на училку.
— А мы им поможем. Посвойски. По — семейному.
— Опа, а это уже интересно. Рассказывай! — Костя потирает руки.
— Слушайте, — склоняемся над партой и разрабатываем план.
Маша
— Как мне иногда хочется им всем вмазать, — бурчит Антон, укладывая свои сумки на парту. – Слышишь, Маш?
— На слух не жалуюсь, только на одного дурака, который очень хочет в больницу загреметь. Или думаешь они такие, оп и дали себя избить? Ты же видел в какие они порой драки влезают?
— Конечно. Но между нами драки не будет. Скорее всего меня просто толкнут, и я покачусь как колобок по дорожке.
Мы переглядываемся и прыскаем со смеху.
— Самокритично.
— Ну а что? Я вот вчера подумал, что раз теперь все считают меня твоим женихом, то мне нужно похудеть.
— Это с пирогами твоей мамы? — я почти облизываюсь. У нас дома никогда такой вкуснятины не было. Я даже не осуждаю Тоху, я с такой мамой тоже бы не отказалась весить под сто кило. Все лучше, чем сидеть на хлебе с водой. Нет, я конечно преувеличиваю. Голодом меня не морят, но и вкусное я начала есть, только когда в эту гимназию попала.