Железных в это время рвет и мечет и задает нам прочитать несколько эпизодов романа вслух. Это я люблю. Хотя бы потому что люблю слушать мужские голоса, которые у этих болванов, что греха таить, просто шикарные. Если закрыть глаза. То можно на секунду представить, что они нормальные.
Особенно Ромка. Удивительно, как он с ними дружит. У них настолько разные увлечения, что кажется, что они вообще не могли пересечься. Хотя сегодня он сидит подальше от них. Даже странно.
Вздрагиваю, когда называют мою фамилию. Не люблю вслух читать, хотя бы потому что волнуюсь дико, до вспотевших ладоней, которые я вытираю о свою юбку.
— Что ты там шепчешь, Калашникова? — в меня прилетает бумажка, но я не реагирую. Не могу читать громче, у меня какой — то ступор просто.
— Тимофеев, выйди! Машуль, спасибо. Гуляева, читай дальше.
Тимофеев Степа обдает меня неприязненным, как грязной водой из лужи взглядом.
Я выдыхаю, пытаясь восстановить дыхание и закрываю глаза, отгоняя воспоминания о том, как с самого раннего детства меня учили читать молитвы.
Глава 4.
В библиотеке Совкина Ольга Викторовна дает задания для предстоящего конкурса по русской истории. Не удивительно, ведь она ее и преподает.
Она даже с уроков нас порой забирает, чтобы порепетировать ответы.
Чтобы выучить на зубок доклады. И не зря кстати.
Мы два года уже первые места занимаем. Даже в областных фестивалях.
Нам с Арбузовым как обычно задали больше всех.
Вы не подумайте, что мы такие энтузиасты. Просто всегда соглашаемся. А еще больше не хотим обидеть Сову, как все называют Ольгу Викторовну.
У нее глаза огромные, фамилия «Совкина» и вечное желание всех поучать, потому что она считает себя самой мудрой.
Сегодня вообще задерживаемся допоздна. Меня домой не тянет, а раз учитель сам позвонил моим родителям, то волноваться вообще не стоит.
Правда, когда время переваливает за девять, она сама просит нас идти по домам.
— Я провожу тебя, — добряк Антон. Я качаю головой.
— Чтобы потом твоя мама еще больше на меня взъелась. Ты же знаешь наш район.
— Небезопасно.
— Небезопасно тебе с такими щечками там появляться, — тереблю его за щеки, на что он только отмахивается. – Успокойся. Я если что начну молиться Богу прямо при них. Это всегда отпугивает.
Тоха хмыкает, но еще немного меня уговаривает, пока ему уже не звонит мама.
Тогда он извиняется и просто торопится домой.
Я остаюсь одна. Не тороплюсь, медленно собираю вещи, книги, тетради. Прощаюсь с Совой и выхожу из библиотеки. Роняю сумку и наклоняюсь, чтобы поднять, но еле разгибаюсь.
Спина все еще ноет, словно еще вчера по ней прошлись ремнем, но на мне все как на собаке заживает, уже привыкла. А шрамы мне все равно будет некому показывать
Спускаюсь по лестнице, иду по коридору по направлению к гардеробной. Даже на миг останавливаюсь и вдыхаю запах мытых полов и тишины в стенах любимой школы.
Хотя кому как ни мне ее ненавидеть. Я тут не к месту. И каждый ученик считает своим долгом мне это доказать.
Но я выдержу. Ведь знаю, что именно тут получу настоящие знания и смогу поступить в любой вуз. В любом другом городе. Подальше от родителей.
Закрываю глаза, наслаждаясь абсолютной тишиной.
Как она порой прекрасна.
Мне кажется только в такие моменты можно по-настоящему быть услышанной Богом. И возможно попросить, помолиться о любви родителей.
Но вдруг в этой тишине различаю посторонние звуки. Такое точно не должно звучать в школе вечером. Не сразу, но я различаю зов о помощи.
Иду на него. Стремительно. Решительно. Туда, куда нужно. Третий этаж, кабинет преподавателя по русскому и литературе. Инны Георгиевны. И ее голос. Стук в дверь. Отчаянный.
Наверное, будь дверь деревянная, ее бы смогли выбить, но он теперь все железные, противопожарные.
— Инна Георгиевна?
— Кто это?
— Мария, — отвечаю тихо, а она рыдает в голос.
— Машенька! Маша! Как хорошо, что ты здесь! Сходи пожалуйста к охраннику. Нам нужен ключ! Срочно! Нас заперли! Несколько часов назад.
Странно, что помощь они зовут только сейчас. Ну да ладно…
— Да, да, конечно, я уже бегу.
Но не успеваю даже и шага сделать, как меня останавливает другой голос. Мужской. Грубый. Взрослый.
— Ты, Инна, голая. Если откроют, увидят и ты вылетишь из школы быстрее чем удовольствие словила.
— Закройте свой грязный рот!
— Грязный рот только что был у тебя. Маша?