— Я не понимаю… Что мне делать?
— Ты умница, девочка. У тебя есть телефон? Набери номер, который я назову. Там будет мой человек. Он купит одежду для этой милой учительницы, чтобы она не выглядела как…
— Замолчите, прошу вас, замолчите! Маша, сделай как он говорит.
— Ну хорошо, — набираю нужный номер и говорю, что нужно сделать мужчине не той стороне провода, от голоса которого дрожат поджилки. Таким голосом только и говорить, что осталось жить семь дней, как в фильме «Звонок». – Я все сделала. Могу идти?
— Ну куда ты пойдешь! А встретить Константина? А одежду учительнице передать?
— Не давите на нее! Маша, если тебе нужно домой…
— Мне нужно, вы же знаете, родители…
— Я сам отвезу тебя домой, объясню все твоим родителям.
Соглашаюсь, но только из-за учительницы. Пока читаю книгу, жду звонка от Константина.
Он оказывается весьма быстрым. И уже спустя пятнадцать минут я иду его встречать.
Это коренастый тип в черном деловом костюме. С цепким, тяжелым взглядом и тонкими, словно пожизненно поджатыми губами. По нему прямо видно, что в своей работе он не испытывает нравственных терзаний. Такой будет слышать крик боли и не поморщится.
Мы вместе идем к охраннику, у которого не оказывается ключей от кабинета. Он вяло спрашивает зачем, но вскоре утыкается в свой сериал.
Константин пожимает плечами и просит его проводить до нужной двери.
— А что же делать? Ключа же нет.
Он молчит, а когда подходит к нужной двери, то просто вставляет в замок что – то острое и дверь открывается.
Щелчок замка бьет по нервам. Страшно, что существуют люди, способные проникнуть в любое помещение.
Он отходит от открытой двери и протягивает в проем два пакета и даже не заглядывает внутрь
Я спокойно жду, пока выйдут затворники. И раскрываю глаза от ужаса, когда вижу учительницу. Ее всегда идеальный вид сокрушен порочным вмешательством. Как бы она не приглаживала свои кудрявые локоны, заметно, что в них побывали чужие руки. Да и потекший макияж говорит о многом.
— Давайте я вам косу заплету, — предлагаю я и почти не смотрю на мужчину, которого теперь узнала. Отец Дымова собственной персоной. Именно его вызывала к себе Инна Георгиевна. Только время таких встреч назначают обычно на шесть вечера, а сейчас почти десять.
Я заплетаю косу и убираю ее так, чтобы она не распалась.
А затем смотрю как она ретируется в своем новом платье и даже не прощается, только бросив неприязненный взгляд на Юрия Михайловича.
А он смотрит ей вслед. Как – то даже долго. Потом переводит взгляд на меня.
— А ты почему в школе так долго? – он словно меня подозревает. Хотя в его ситуации можно подумать все что угодно. И на кого угодно.
— Мы готовимся к историческому…
— Я понял. Сына моего не видела?
— Нет. Я вообще думала, что одна в школе.
— Маша? — Ольга Викторовна, уже одетая шла мимо. – Добрый день, Юрий Михайлович. Что случилось?
— Уже вечер. Меня случайно заперли, в кабинете одного, а телефон разрядился…
— Разве вы не… — хочу напомнить про Железных, но его злой взгляд словно кляп мне в рот сует. И не выплюнуть. — Маша мне помогла. Я так понял, что ее нужно отвезти домой и сказать родителям, что она в порядке.
— Я тогда с вами. Иначе еще подумают, чего, — она окидывает его красноречивым взглядом, тот оскорбляется. А я опускаю глаза на носки своих поношенных черных туфель.
Мне немного стыдно, что Сова вообще могла придумать такое, но и страшно, что родители могли подумать так же. Так что я даже рада, что они отправятся со мной, и я избегу наказания.
Глава 5.1
Все вместе мы вышли из школы.
Я сама не знаю, почему-то не подумала, что мы поедем на машине отца Дымова. Огромной. Опасной.
Мне с трудом удалось преодолеть неловкость, когда Юрий Михайлович открыл мне двери.
Я залезла на задние сидение. Приземлилась рядом с Ольгой Николаевной. Сидела почти недвижимой пока мы проезжали несколько улиц. До микрорайона, где стояли частные, полуразрушенные дома. Многие отсюда уже уехали, когда одна строительная компания хотела застроить эту местность многоэтажками. Но все заглохло из-за таких принципиальных, как мой отец и мать. Они не хотят жить в квартире. Может потому что бояться, что на наши крики сбегутся соседи и все поймут, что благочистивость, которой они так кичатся не более чем прикрытие садизма.
Я указала Юрию Михайловичу направление, и мы наконец подъехали к моему дому. Неприятное зрелище. Меньше всего я бы хотела, чтобы кто – то знал, что я живу вот так… Еще один повод надо мной поиздеваться.
Подъехав отец Дымова хмурится, осматривая местность и дом. Зачем – то смотрит на меня через зеркало заднего вида. Только потом выходит, чтобы открыть нам с Ольгой Николаевной двери. Она тоже в шоке, но вежливо помалкивает. У них наверное в голове не укладывается, как можно учиться в элитной гимназии и жить здесь…