Говорю суше, чем хотелось бы, и Арс дергается, как от кипятка. Наставляет на меня указательный палец, угрожающе прошипев:
— Не смей! Слышишь меня?
Подходит совсем близко, хватает меня за ворот темной рубашки, заставляя встать на ноги. На миг что-то темнеет на дне его глаз. Арс плотно сжимает зубы, гневно раздувает ноздри. Мне кажется, что я даже слышу скрип его костей, что собираются отрасти в крылья за спиной друга.
У самого зверь беснуется в груди. Я на грани оборота. Ревность огненным шаром давит в груди. Кажется, я позволил им слишком много времени проводить вместе.
В тот момент, когда, казалось бы, схватка неизбежна, и атмосфера в моем кабинете накалена до предела, друг отступает первым. Отводит взгляд. Устало потирает ладонью лицо и почти мучительно, больно вздыхает.
— Дан, она тоньше бумаги и хрупкая, как стекло. Одно неверное движение — и разобьется. Подумай хорошенько, чего хочешь ты. Чего хочет монстр внутри тебя — здоровую, счастливую женщину? Или пустую оболочку из костей и мяса? Поверь мне, человека куда более легче сломать, чем кажется.
Это далеко не философский взгляд, а, скорее, отголоски собственного опыта. Не припоминаю, чтобы Арс страдал от сердечных дел в прошлых. И все же сейчас меня волнует куда больше Эзра.
Слова друга отрезвляют разум. Накидываю на зверя титановые цепи, пригвоздив к месту. Он злобно скалится, но покоряется моей воле. Повторяя жест Арсениума, устало потираю лицо и массирую пальцами переносицу.
— Что у нее с ногами?
Меняю тему на более безопасную волну для нас обоих. И гарулий мрачнеет сильнее. Поджимает тонкие губы в тонкую линию и шепчет бесцветно на конце вдоха:
— Ничего хорошего.
Напрягаюсь невольно. Если такой вывод делает он, то ситуация не предвещает ничего хорошего. Я не столь далек от целительства, и все же не специалист. Поэтому в данном вопросе доверяю лишь другу.
— Раны старые, ткани и мышцы, к моему великому удивлению, еще не атрофировались. Видимо, кто-то все это время пусть и не лечил, но подпитывал ее магией.
— У Эзры старшие сестры — ведьмы. — вспоминаю я своих выпускниц и вслух удивляюсь: — Но она совершенно не похожа на них ни лицом, ни магическим потенциалом.
Блондин прищуривается и роняет весьма очевидную истинность:
— Твоё золотко определенно не ведьма, да и не чистокровный человек. Сдается мне, в ее крови наследили оборотни.
— Это как-то меняет ситуацию в нашу пользу?
Выгибаю бровь, и Арс жестко ломает линию губ в ухмылке. Упирается локтями в спинку стула, награждая меня пристальным взглядом.
— Это увеличивает шансы крошки начать ходить почти втрое. Пробудив в ней звериную ипостась, мы активируем и регенерацию. Как дополнительный бонус для тебя, девочка начнет принимать тебя на инстинктивном уровне.
— И все же мне чудится в твоих словах горькая недосказанность, что начинается с «но».
Откидываюсь на спинку, скрестив руки на груди, и Арс невесело фырчит. Одной рукой тянет к себе стул поближе и седлает его.
— Ты прав. Пробудить в ней зверя будет особенно трудно. Здесь без семейного древа не обойдемся. А самое паршивое, что если зов слабый, мы рискуем травмировать ее рассудок. Подумай хорошенько, Дан, готов ты пожертвовать ее разумом ради того, чтобы иметь рядом нормальную жену?
— Не сгущай настолько краски, Арс, — жестоко прерываю друга. — Я давно независим от мнения общества. Тем более, что здоровье Эзры для меня и зверя превыше любого физического дефекта. Но если есть хоть один шанс поставить ее на ноги, я не собираюсь его упускать.
— Рад в тебе не разочароваться. — хмыкает Арсениум. И я закатываю глаза на эту похвалу. — Тем не менее будь к ней чуть терпеливее. Она молода и напугана. И, боюсь, с никаким опытом общения с мужчиной.
— Этому стоит радоваться, а не бояться.
Цокаю языком, и усталая улыбка ползет по моим губам.
— Я, конечно, не привередлив. Но могу оценить подарок судьбы в виде невинной жены.
— Да ты чертов счастливчик!
Громко восклицает Арс и молча наблюдает, как я встаю со своего места.
— И все же, Дан, не забывай: Эзра росла среди людей. Ее взгляды насчет семейной жизни отличаются от твоих. Не подавляй ее, попробуй объяснить. В конце концов вспомни про преподавательскую этику.
— Ты издеваешься?
Заламываю одну бровь, бросив на него острый взгляд. На миг забыв, что собирался надеть плащ.
— Завидую.
На полном серьезе говорит, и я ему верю. Я чертов счастливчик, умудрился поймать птицу Ару за хвост, но смогу ли ее приручить?
****
Некоторые страхи нашего детства порой преследуют нас через года. А бывает и оставляют широкие борозды шрамов на душе.