— Так, мои ягодки, идите сюда! — он спускает проказниц ножками на пол, ловко вытирает их мордашки платком и сует в ручки каждой по булочке с маком. — Идите играть.
— Но, Салим, — возмущённо тянет Лисси, поджимая губы и размахивая столовой ложкой в воздухе. — Они опять не съели кашу.
Гневные возмущения сестры прерывает опять же её муж, сунув ей между губ некрупную оливку и нежно схватив за подбородок.
— Малыш, кушай сама. И не забивай свою головушку глупостями. Наши крошечки — хищницы, захотят кушать — за уши не оттащишь.
Лисси демонстративно скрещивает руки на груди, медленно жуя несчастную оливку и глядя на мужа с укором. А тот лишь целует её в висок и продолжает есть.
Чувствуя себя крайненеловко от этих картин перед глазами, я поспешно вытираю губы тканевой салфеткой и хватаюсь за колёса своего кресла, дабы сдать назад.
— Благодарю за завтрак. — чинно произношу, готовая снова сбежать в свою комнату.
— Эзра, ты уже наелась? — Садэр неожиданно для меня задаёт этот вопрос, и Дави, что находится ближе всего ко мне, заглядывает в мою тарелку и хмурится на несчастный кусочек помидора и недоеденный драник.
— Но ты жесовсем ничего не съела.
— И вовсе нет. Я ела. — пытаюсь улыбнуться всем и побыстрее укатить отсюда. Но четыре пары глаз не дают мне соврать, и я начинаю краснеть.
— Ты сильно исхудала и выглядишь болезненно. — старшая сестра авторитетно качает головой, изрекая своим жестом недовольство моим видом.
Мне впервые в жизни хочется ответить ей грубостью, дабы она перестала думать, что умнее всех на свете.
Особенно когда она добавляет невзначай:
— Ты должна заботиться о себе и о своём будущем.
Негодование охватывает мою душу. Я вспоминаю её слова, сказанные вчера, и леденею. Не думает ли она и вправду выдать меня замуж за какого-то искателя лёгких денег? Или ещё хуже — договорной брак?
Салим замечает ужас в моих глазах и непонимающе выгибает бровь, с интересом наблюдая за Лисси.
Сестра избегает смотреть на меня. Она держит спину прямо, изящным движением отпивает из кружки чай и говорит уверенно:
— Ты достаточно взрослая, Эзра. Уже не ребёнок.
Я буквально чувствую, как злится Давина, от неё словноотлетают искры. Надо заметить, что после замужества обе мои сестры стали ещё сплоченнее. Но в плане воспитания нас с Нилой иногда их взгляды не сходились. Как сейчас, например.
Всё-таки аристократия империи змей сильно изменилаЛисси. Она стала жестче и прагматичнее.
— Это хорошо, что ты затронула эту тему, Алисия. Я как раз хотел об этом поговорить.
Садэр оставляет свою излюбленную кружку с выжженным на боку гербом родного полка в сторону и откидывается на спинку стула, рассматривая нас всех долгим взглядом.
Я чувствую себя как заяц в силках. Ни сбежать, ни остаться. Сердце бешено стучит в груди, и я понимаю, что как бы сильно не хотела в своих мечтах семью, но только не таким способом.
Как будет смотреть на меня мужчина, который женился из-за денег или потому что заставили? В лучшем случае с жалостью...
За столом только мы пятеро. Сёстры с мужьями и я. Нила в гостях у подружки из Сферы, а детки играют на веранде, аСалим поглядывает за ними вприоткрытое окно.
— Ты верно подметила, Лисси, Эзра уже не ребёнок. Она дошла до того возраста, когда пришло время что-то менять.
Ровно говорит Садэр, старательно игнорируя недовольство Давины и её поджатые губы. Алисия же решительно кивает и оставляет вилку в сторону, откидывается на спинку стула.
— Ты прав, Садэр, я уже высказала Давине свою точку зрения.
Почему они говорят так, словно меня нет? Куда делась моя добрая и заботливая сестричка? Почему все так?
— И я тебе говорила, что категорически с этим НЕ согласна. — демонстративно бросает приборы на тарелку Давина, скрещивая руки на груди, гневно сверля взглядом то мужа, то сестру.
Атмосфера накаляется. И никто не хочет слушать меня. И чего хочу я. Мне грустно и больно, потому что даже уйти гордо из-за стола я не могу.
Ловлю сочувствующий взгляд Салима и отпускаю голову ниже. Опять жалость, как я от неё устала.
— Похвально, что вы обсуждали будущее сестры. Плохо, что вы не советовались с ней на этот счёт. — аккуратно замечает наг, и этот намёк почти приводит в чувствах их обеих. Правда, старшая в силу своего природного упрямства тут же наступает на мужа.
— Ты хочешь сказать, что я желаю зла своей младшей сестре?
— Лисси, я тоже не желал тебе зла, когда мы познакомились, и тем не менее ты от меня сбежала. — осторожно замечает он.
И я вдруг вспоминаю слова Аникея, его старшего брата: «Салим видит куда глубже, чем говорит, а отцовство и вовсе заставило его пересмотреть свои взгляды на жизнь». И в самом деле, я не ожидала от него поддержки.