Любой ведун или ведунья, как и все одарённые существа на нашей земле, имеют свою внутреннюю энергию, но, поскольку их узкая специальность тесно связана со всем живым, соответственно, они чувствуют энергию леса, земли и жизни. Поскольку мы дети природы. Я тоже это чувствую, ещё с рождения. Это как черта характера или внешность, что передаётся от родителя к ребёнку. Как обычный слух для человека или умение видеть, говорить.
Вторая часть дара каждого мага природы — это уметь контролировать энергию, что с момента рождения развивается в теле. Вот тут и начинаются трудности у меня. Таких, как я, называют «сосудами». В нас есть энергия, но практически мы не можем её вытащить из нашего тела. Даже используя в заклинаниях, приходится делать специальные якоря из рун, крови или артефактов, который по ходу чародейства будет накапливать из мага энергию и отображать в самом заклинании.
Только кто-то другой может ее испить или вытянуть. Сама я на это не способна. Именно поэтому мне было проще делать практику в библиотеке. Теория у такой магии сильная сторона, а практика слабая.
Единственный парадокс в том, что я всё-таки нашла способ применять свою магию по своей воли. Куклы. Они те самые своеобразные якоря, о которых я говорила. Но об этом позже. Потянувшись к земле, я прислушалась, всё есть: железо, кальций, живые органические организмы и так далее. Всё по полочкам, как и должно быть.
Что же губит эти сады?
— Ну чего там? Нашла что-нибудь?
Старик крикнул мне из телеги, наверняка прибывая в лёгком любопытстве. Я же вернулась обратно к телеге, сбросила ботинки с ног, аккуратно поместив возле деревянного колеса. Стянув и плетеные носочки, спрятав их в карман сумки, и совершенно босая направилась снова в сад, слегка прохладная земля будто щекотала кожу стоп. С каждым новым шагом я ещё крепче чувствовала энергию земли, которая была странной. Знакомый налет чувства. Будто я когда-то уже имела возможность чувствовать подобное. Но никак не могу припомнить, где и когда. Кажется, в далёком детстве.
Хмурясь сильнее от странности земли, я и не заметила, как забрела всё дальше. За спиной доносится крик старика.
— Эй, да куда ты босая?! Совсем что ли… А ну вертайся…
— Сейчас… — пробубнила себе под нос, продолжая искать непонятно что, с каждым шагом углубляясь в пустой, неживой сад.
— Ах… — воздух в легких спёрло, когда моя лодыжка опустилась на чёрную, рыхлую землю. Импульс энергии разрушения прошёлся по мне, словно молния. Я упала на колени, упираясь руками в землю и пытаясь глотнуть побольше воздуха и вернуть самообладание. Ногу жгло, но я не могла отвести её от места, где ступила.
Потянувшись руками к земле, я отчаянно начала рыть пальцами, не щадя ногтей, пока не добралась до круглого амулета из белого золота. Руны были нечитаемые, но давно знакомыми. Пришлые.
Аккуратно поднимая амулет от земли, я устремила свой взгляд по краям плоского круга, оттуда тянулись очень тонкие нити из паутины белого паука, идеальный носитель энергии. Так это амулеты высасывали через эти ниточки сок жизни из саженцев.
— Я смотрю, тебе нравится попадать в неприятности.
Несмешливый мужской голос позади меня заставил мгновенно забыть о боли и напрячься вплоть до кончиков волос.
После нашей с ним первой и последней встречи синяки на моих плечах ещё не зажили.
— Господин, что-то ещё желает?
Подавальщица обольстительно мне улыбнулась, но я лишь махнул рукой, рядом на лавке усердно зевал Фаарат. Нааг чувствовал себя как дома, хотя в коем веке так оно и было, все-таки долина больше половины населена нагами, и этот участок земли числится территорией Империи Нагов. Змей, то и дело поглядывая на подавальщиц, глотал отвар из большой кружки, закусывая огромным куском хлеба с маслом и кусками вяленой говядины.
— Ты ещё злее, чем обычно, Садэр. — тихо заметил друг, его тёмно-вишнёвая бровь слегка приподнялась, при этом вопросительно изгибаясь. — Что же повлияло на твоё настроение, друг мой?
Скривившись от привкуса ромашки после сделанного глотка горячего отвара, я посмотрел в окно, не желая самому признавать явное. В голове уже две ночи крутиться одна и та же девчонка. И нет ни воли, ни сил выкинуть её из мыслей. Тревога за человечку каждый раз отдаёт в виски болью… Ночи стали полны голодными снами о теле незнакомки. Никогда я ещё не чуял подобного, даже когда был в плену под сильнейшими дурманами.
Почувствовав взгляд красного змея на себе, я вернул былое хладнокровие и задал встречный вопрос, нагло уворачиваясь от ранее услышанного.