Мои пальцы не могли отпустить амулет, а тот уже высасывал не энергию, а жизнь из меня.
Перед внутренним взором стал Садэр. Воспоминание, когда он меня кормил, убаюкивал в своих руках. И целовал.
Я не помню момент насилия надо мной, но помню ненависть в его глазах и обвинения в голосе. Он не верил мне.
Он предал меня.
Почему это случилось с нами? Почему это случилось со мной?
— Прошу прощения, где мне найти Давину Фиалковски?
Знакомое имя действует как соль на свежей ране. Я медленно поднимаю голову на утреннего посетителя и не нахожу в себе силы даже зарычать от злости на него.
Глухая боль таранит грудь, и я лишь сминаю мужскую фигуру молодого змея своим взглядом, готовый испепелить ещё одного её любовника.
Маленькая куколка Давина, похоже, я ошибся, и куклой в твоих руках был я.
— Зачем она тебе, змей?!
Грубо спрашивает Эктар, пытаясь спроводить гостя восвояси, до того как я бы озверел вновь, теряя контроль и над разумом, и над телом.
Я опять устало роняю голову между коленей, падая спиной на деревянную стену.
Как же паршиво, а?
Так сильно сдохнуть мне ещё никогда не хотелось.
— Я пришёл поинтересоваться насчёт её самочувствия, — ровно ответил молодой нааг, и в его голосе прозвучал упрёк, — хоть госпожа Давина и заверяла, что чувствует себя хорошо и выпьет нужного отвара, меня это беспокоит. Всё-таки с ядом не шутят.
Что-то внутри замирает, наверное, сердце. А я, глупый, думал, что его нет.
Я медленно поднимаю голову и пытаюсь сфокусировать взгляд, чтобы разглядеть незнакомца.
Что он городит, бесы всех раздери?!
— Что ты несёшь? — непонимание звучит так чётко в хриплом голосе моего командира, как и абсолютная тишина в комнате. Все замерли, ожидая ответа.
С трудом мне удалось рассмотреть высокого молодого наага с белыми волосами и упрямыми глазами.
Ни капли не испугавшись наших персон, он поджимает губы, рассматривая нас с прищуром, и выдыхает почти по слогам:
— Моя годовалая дочь вчера укусила госпожу Фиалковски за шею, когда ведьма взяла её на руки. Мы не думали, что у такой малютки так сильно отразятся мои гены полукровки, и в её крохотных зубках столько яда, сколько в клыках. Давина выглядела плохо, но отказалась от нашей помощи и вернулась в таверну. Я надеялся на то, что всё обойдётся, и девушка примет нужные меры, но моя жена очень переживала, и вот я здесь. Так где госпожа Фиалковски?
— Что же, по крайней мере, это объясняет, почему она тебе, Садэр, не сопротивлялась. Яд туманил сознание…
Голос Фаарата раздался с лестницы. Целитель как раз спускался вниз, когда собрат, узрев его, уважительно поклонился.
Между змеями завязался короткий разговор на родном языке, после которого молодой нааг поджал тонкие губы, с сочувствием глядя на меня. Коротко кивнув на последок, гость ушёл так же внезапно, как и пришёл.
Меня же начало трясти. От одного напоминания о яде наага становилось дурно. Давина — человек, она довольно хрупкая и не так развита магически, она бы точно не выдержала.
— Фаарат?
Мой голос звучал непреклонно, я требовал одной интонацией, чтобы он мне всё рассказал.
— Вынужден вас огорчить, ребятки, Давина ещё жива.
Криво усмехнулся он, подходя к столу и взяв глиняный кувшин, налил себе воды.
— Фаарат, не утрируй, никто не хотел её убивать. — возразил Эктар, меланхолично рассматривая пейзаж за окном. После вечернего погрома гостей осталось вполовину меньше, но нас никто не трогал, оставляя малый зал на нижнем этаже в качестве клетки для меня.
— Она играла с нами, и Садэр преподал ей урок. — уверенно заявил Ари где-то со стороны дивана, я же никого не видел, не хотел видеть, не хотел слушать. — Её наказали заслуженно.
— И в чём же она так согрешила, что вы все дружно вынесли ей приговор? — ядовито усмехнулся целитель, разведя руки и картинно взмахнув ими, потом направил на меня свой бокал и тонко, как мог только он, уколол до кости: — А ты, друг мой, вдруг стал палачом?
Я поднялся на ноги в один прыжок, грозно нависая над змеем, рыча ему прямо в лицо, пытаясь выпустить наружу ту бурю, что теребит душу внутри.
— Я тебе уже говорил о своих подозрениях!!!!
— Я тебе тоже говорил, Садэр!!! — словно гром раздался повышенный голос целителя, граничащий с криком, такое было впервые за наше знакомство.
Как и моя боль, там, где бьётся чёртово сердце, она тоже была живой и первой.
— Я говорил тебе спросить всё прямо. Поговорить с ней! Ты сделал это?
Луч света проникает в мой затуманенный яростью и гневом разум. На миг я теряюсь и делаю шаг назад, отводя волосы от лица.