Мэри Клер отложила совок и вновь подняла с земли пакетик семян, хотя в этот момент ей больше всего хотелось вскочить на ноги и, бросившись к ограде, ожидать там возвращения трактора. Рассудком понимая, что волнения ее абсолютно беспочвенны, Мэри Клер заставила себя вернуться к начатой работе. Но едва разорвала пакетик и попыталась вытряхнуть оттуда семечко, обнаружила вдруг, что при всем желании не может успокоить дрожащие пальцы. Бросив зернышко в вырытую ямку, она присыпала его землей, с облегчением отметив, что рокот трактора, пускай и скрывшегося из виду, все же доносится до ее ушей.
Так прошло несколько часов. Мэри Клер копалась в земле и настороженно следила за ползающим по далеким полям трактором. И каждый раз, едва тот исчезал из виду, она, затаив дыхание, ожидала, когда тупая морда машины вновь возникнет из-за холмов. Вот так она и ползала от грядки к грядке, высаживая туда горох, фасоль, перец и массу других растений, которые рассчитывала собрать к концу лета, и надеялась, что ребятишкам удастся вкусить хоть малую толику ее трудов. Как и все дети, они были весьма привередливы в своих вкусах, но матери уже виделось, как стол ее ломится под тяжестью зеленого горошка, пышнотелой фасоли и жареной бамии, а это тут же навело ее на мысль об экономии, которую сулит семейному бюджету взращенная на собственном огороде зелень.
Тем временем посевные работы были завершены, а Харли все еще не возвращал ей дочку. Мэри Клер отцепила шланг от поливной установки и подтащила его к ограде, чтобы оросить грядки и помочь семенам прорасти поскорее. Сжимая рукав и направляя струю воды в отдаленный угол огорода, она заслышала наконец, что трактор приближается к изгороди. Мэри Клер отшвырнула шланг, быстро завернула воду, рванулась к воротам — и прибыла туда в тот момент, когда Харли уже выбрался из машины и протягивал руки устремившейся вслед за ним Стефи.
Бесстрашно прыгнув с подножки, Стефи ухватилась за шею ковбоя и повисла в его объятьях. Потом обратила к Мэри Клер озаренное широкой улыбкой лицо и радостно сообщила:
— Мамочка! Я рулила трактором! Ты видела?
— Конечно, милая! Тебе понравилось?
— Ага! А ты знаешь, что у нас на участке есть даже речка? Харли мне показал. Он говорит, что в мире нет лучшего места для пикника. Давай устроим там пикник! Ну пожалуйста!
— Посмотрим, — уклончиво ответила женщина.
— А еще знаешь что? — восторженно продолжала Стефи. — У Харли есть пони, и он обещал, что даст мне на нем покататься!
Харли поморщился и бросил на Мэри Клер виноватый взгляд.
— Если вы не будете возражать…
Однако Мэри Клер не была склонна рассуждать сейчас о конных прогулках. Ей требовалось привести в порядок нервы, расшатанные предыдущей вылазкой Стефи.
— Поглядим, солнышко, — последовал неопределенный ответ.
— Это его дочкин пони, только она на нем теперь не катается, потому что уехала далеко-далеко.
Дочкин? Мэри Клер изумленно взглянула на Харли. Она и понятия не имела, что у того есть дочь.
— А можно, Харли с нами поужинает? — поинтересовалась Стефи, повергая свою маму в полное замешательство.
— Ну, я… ну… не знаю… — выдавила из себя та.
Увидев, как перепугалась Мэри Клер, Харли обнял девчушку за плечи.
— Спасибо, конфетка, но лучше как-нибудь потом. У меня еще масса работы дома.
— Ну и что? Приходи, когда закончишь. Мы ведь поздно обедаем, правда, мам?
Мэри Клер оказалась в явно незавидном положении. С одной стороны, ее отнюдь не обуревало желание приглашать Харли за стол, но с другой — после столь настойчивых увещеваний дочери отказать было бы как минимум неприлично.
— Верно, — в конце концов согласилась она, вздохнув. — Мы обычно ужинаем часов в семь.
— Мне бы не хотелось быть вам обузой.
Скрепя сердце Мэри Клер изобразила на лице радушную улыбку.
— Пустяки. Нажарю сегодня побольше, чтобы на всех хватило.
— Ну что ж, если вы уверены… — с глубочайшим сомнением в голосе выговорил Харли, прекрасно сознавая, что видеть его за своим столом она желает не более, чем поп — черта на проповеди. Однако еще сильнее боялся он обидеть Стефи.
— Вполне уверена. Приходите.
Стефи издала восторженный вопль и принялась извиваться в объятиях Харли, пока тот, перенеся наконец девочку через ограду, не поставил ее к ногам матери.