Представьте только, уважаемые коллеги, до какой степени чужд этот человек всей системе образования и самим благородным принципам педагогики?!
Римма Георгиевна шарила ненавидящим взглядом по притихшим рядам, ища жертву. Зоя втянула голову и рада была провалиться сквозь дощатый пол кабинета. Она кляла себя за случайный импульс, тщетно пытаясь сдержать предательские слёзы: «Ну, для чего эдак на откровенность понесло?! Кому нужна дурацкая правда в королевстве победившей бюрократии?! Выбрала бы, как всегда, один ответ «очень нравится» на все вопросы сразу, и ни каких проблем. Ведь всем уже давно понятно, что самое главное ныне – поставить в нужной клеточке нужную галочку. Именно этому учит баба-ЕГЭ, как горько шутят старшеклашки. Теперь меня сожрут, причём тщательно и смачно пережёвывая…»
Зоя с содроганием ждала, что сейчас завучиха продолжит экзекуцию, предложив автору самому честно признаться и выйти к доске для общественного порицания. Педсоветы и показательные порки происходили в кабинете биологии, где, видимо, для наказания оппозиционеров, в витрине вместе с черепами и побитыми молью чучелами грызунов имелся увесистый каменный топор.
Вспомнив унизительный момент, Зоя захлебнулась злыми слезами. От казни спасло то, что время планёрки было давно исчерпано, и все торопились в классы. К удивлению, стали раздаваться отдельные реплики в поддержку смутьяна, которые стремились перерасти во всеобщий ропот. Чтобы предотвратить бунт, завуч вынуждена была скоропостижно свернуть воспитательную беседу, пообещав напоследок непременно выявить и обезвредить зачинщика.
Зоя снова ощутила тяжкий острый камень, что неспокойно ворочался внутри. От душевных мук необходима алкогольная анестезия! Девушка без колебаний отправилась через дорогу к павильону «Выпить у Ирины». Пивной ларёк, что составлял единое целое с автобусной остановкой, был весьма популярной точкой у местных забулдыг.
Прошлым летом на крышу заведения упала большая ветка старого тополя, уничтожив заглавную букву «И», теперь на вывеске красовалось «Выпить урины». Надписи вторил стойкий аромат вторично переработанного пива, отпугивая потенциальных пассажиров, которые предпочитали под навес остановки не заходить.
– Две тёмного бархатного! – сумочка предательски выпала из рук Зои. Подняв её девушка стала сосредоточенно копаться в содержимом, и как-бы между прочим буркнула – Нет, пожалуй, три!
Густо накрашенная торговка понимающе кивнула и выставила перед Зоей три бутылки. К стойке присоседился абориген Руздай, надеясь на угощение выпивкой.
– О, наяды, глаз услады!
– Привет, Руздайка.
– Слушайте анекдот. Свеженький!
Затея похмельного балагура удалась, девушки посмеялись от души. Не смутило их даже то, что речь в байке шла не о ком-либо, а о самом Иисусе Христе. Да ведь от выпивохи Руздая и не таких непристойностей можно было ожидать.
– Ой, не можу – не можу! Ржач! – продавшица пышной грудью легла на прилавок.
– А папа-Карло так и кинется на шею. Здравствуй, грит, сынок! – подогревая общее веселье, самодовольно повторял Руздай.
– Ну, ладно держи. Заслужил, – раскрасневшаяся торговка налила хохмачу спасительный стакан.
Перед тем как открыть дверь в квартиру Зоя с тревогой вгляделась в сумрачное нутро почтового ящика. «Вроде нет никаких бумажек, слава Богу!» – с недавних пор она боялась этой жестяной коробки, которая ничего кроме постоянно растущих счетов и грозных официальных писем не приносила. Это раньше в почте можно было найти послания и поздравительные открытки от друзей и родственников. Теперь не так.