— Давай немного позже. Еда остынет, — практически не дыша, я опустила взгляд и посмотрела на его ладонь, которая медленно поднималась выше.
— Я уже сказал, что не хочу есть. Убери ладони.
Я лишь сильнее сжала себя руками, но, переступая через то, что душить начало, спросила:
— Чего именно ты хочешь?
— Выебать тебя хочу. Всю, — Лонго опять ладонью сжал мое лицо, большим пальцем пробираясь в мой рот. Делая это жестко, так, что я даже стиснуть зубы не успела. — И начать с твоего рта.
Хотела я этого или нет, но уже что-то такое для меня было слишком. Из-за чего я дернула головой назад, чуть не ударившись затылком о стену. Не произошло этого лишь по той причине, что Матео меня удержал.
— Прекращай дергаться, — Лонго наклонился, так, что его лицо теперь было на одном уровне со мной. — Может, уже станем нормальной парой?
— Под этим ты подразумеваешь секс? — Матео приблизился и я руками, которыми все еще пыталась прикрыться, почувствовала соприкосновение с его каменным торсом.
— И его тоже. Но давай так, — он взял меня за руку. — Я не буду тебя слишком торопить, а ты не будешь отказывать мне в том, что я себе позволяю.
Лонго потянул меня прочь из ванной комнаты и я не стала сопротивляться. Послушно пошла за ним.
Когда мы оказались в спальне, он отпустил мою руку и, сняв пальто, кинул его на спинку стула.
Я же присела около обогревателя и включила его. Уже привыкла к холоду. Да и из-за Матео мне сейчас вообще было жарко, но умом я понимала, что воздух тут лишь слегка теплее, чем на улице.
Еще я пыталась перевести дыхание. Солгала бы, если бы сказала, что не нервничала перед тем, что сейчас будет между мной и Матео. Что-то настолько непонятное и незнакомое пугало. К тому же… насколько бы сильно я не пыталась не думать об этом, но все же боялась того, что не понравлюсь Лонго. Он уже видел мое хлипкое тельце. Трогал его, но вдруг Матео сейчас еще более отчетливо поймет, что во мне вообще нет ничего особенного и после этого бросит?
— Иди ко мне, — Лонго сел в кресло и протянул ко мне руку. Я поднялась на ноги и медленно подошла к нему. Когда расстояния между нами было совсем мало и я ногой соприкоснулась с его коленкой, Матео перехватил меня и одним движением усадил на край журнального столика перед собой. — Может, уже хотя бы сейчас уберешь руки?
Я прикусила кончик языка, но опустила ладони. Обнажившейся груди коснулся холодный воздух, но кожа запылала под взглядом Лонго. Он сидел расслабленно. Держа руки на подлокотниках, но пока что не шевелился. Просто смотрел на меня.
— Ты вообще полностью одетый, — сказала, немного поерзав. Журнальный столик был низким. Из-за этого я сейчас находилась ниже, чем Лонго и он возвышался надо мной, как громоздкая скала.
— Хочешь, чтобы я разделся? — Лонго поднял взгляд и посмотрел мне в глаза.
Я задержала дыхание. Страх немного полоснул по сознанию, но я подняла руки и пальцами прикоснулась к верхней пуговице на его рубашке. Раз такое дело, мне, наверное, следовало тоже проявить хоть какую-то инициативу. Тем более, у меня в голове имелось это чертово постыдное желание — узнать каково это раздевать самого Матео Лонго.
Но, когда я попыталась расстегнуть первую пуговицу, он рукой убрал мои ладони. Опустил их вниз.
— Никогда не прикасайся к моей одежде, — Лонго пальцами сам поддел пуговицу, начиная расстегивать рубашку, но его слова для меня прозвучали, как пощечина.
— Почему? — мне захотелось посмотреть на свои ладони. Он что ли считал их грязными?
Некоторое время Матео молчал, но смотрел на меня так, словно по коже растекался огонь. И лишь, когда он полностью расстегнул все пуговицы, произнес:
— Когда мы в спальне, у нас будут определенные правила. Они простые. Ты слушаешься меня и делаешь только то, что я говорю.
— Теперь я еще сильнее нервничаю.
Лонго снял с себя рубашку и я против воли взглядом окинула его торс. Все же тело у него идеально. Настолько, что это даже пугало скрытой в нем мощью.
И я не лгала. Меня и правда пугали эти его слова про правила. К тому же я не могла не думать о том, что мне запрещено трогать его одежду, но эмоционально меня сильно раскачивало из стороны в сторону. Рядом с Матео не могло быть иначе, ведь, сколько бы я не пыталась удерживать свою гордость и даже делать вид, что мне все это безразлично, но все же в Лонго имелось что-то такое, из-за чего чертово тело начинало гореть. Особенно от воспоминаний как на самом деле может быть с ним.