Мы молчим какое-то время. Руслан встает, чтобы все-таки сделать кофе, а я удивляюсь тому факту, что он помнит о моих вкусах.
Зачем, спрашивается? У него много других вещей, которые необходимо держать в голове.
— Тебе нужны деньги, я правильно понимаю? — заключает он спустя пару минут.
— Не мне. Центру. Мы закладывали старые цены, но они, к сожалению, выросли. Так ты дашь или мне искать сторонних инвесторов?
— Не таким тоном просят мужа о чем-то, Элли.
От этого дурацкого прозвища внутри все вспыхивает, и я едва не давлюсь горячим кофе.
— Ты упускаешь один маленький факт, Руслан.
— Какой?
— Бывшего мужа.
Ладно, почти бывшего. На бумаге мы еще женаты, но я надеюсь, что это досадное недоразумение совсем скоро изменится.
— Когда мы уже разведемся, Туманов? — бросаю следующую фразу, принимаясь большими глотками хлебать свой кофе, чтобы хоть как-то успокоиться.
В один из вечеров, когда я несколько часов ждала Руслана дома с ужином собственного приготовления, а он «задержался на работе», я предложила отпустить друг друга:
— Давай разведемся?
Сама испугалась, когда сказала это страшное производное от «развода» слово.
Туманов только кивнул, и мы отложили все еще на месяц. Никто из нас не поднимал эту тему, мы сделали вид, будто того вопроса не было.
Жить в отрицании — тоже выбор.
— Торопишься вернуться в свою хрущевку? — Руслан отодвигает в сторону мою папку и складывает локти на столе, подавшись немного вперед.
— У нас имеется совместно нажитое имущество, мне полагается половина, — заученная фраза отскакивает от зубов.
— Адвокатов в случае суда собираешься оплачивать тоже на мои деньги?
По коже пробегает холодок.
Руслан раньше не поднимал эту тему, и я действительно начинаю верить в то, что он способен выбросить меня из своей жизни с голой задницей.
Все, что я якобы имею, принадлежит ему.
Даже трусы из брендовых магазинов.
Я уже не говорю о квартире, в которой сейчас живу, строящемся центре и «Руке надежды». Лично мои только серьги с изумрудами, доставшиеся от покойной бабули в качестве подарка на совершеннолетие.
— Я знаю, что ты проводишь какую-то часть прибыли через фонд, — беру себя в руки. Пытаюсь, по крайней мере. — Если я расскажу об этом нужным людям, у тебя будут проблемы.
Не понимаю, в какой момент наш разговор свернул вот к этому.
— Не боишься, Элли? — из голоса моего мужа исчезает все веселье. — Ты прекрасно знаешь, что я за человек и с помощью каких методов поднялся в свое время.
— На дворе не девяностые. Ты не сможешь залить мне ноги бетоном и отправить плавать в ближайший водоем, — храбрюсь, хотя у самой внутри все вибрирует от легкой паники.
— Ну что ты, милая, какой бетон? Для любимой жены у меня есть более гуманные методы.
— Стареешь, Туманов? Того и гляди совсем размякнешь, превратишься в покладистого котенка, которым сможет манипулировать любой дурак.
Боже, кто меня за язык тянет?
Мне вообще нужно незаметно включить диктофон на телефоне и записать все угрозы мужа в мой адрес, чтобы потом использовать это в свою защиту на суде.
— Если ты хочешь, чтобы я тебя трахнул, Элли, можешь просто попросить. Ни к чему провоцировать меня на то, что ты не выдержишь.
Вовремя впиваюсь ногтями в ладони, чтобы не ляпнуть лишнего.
Хочу сказать, что я давно уже не нежный цветок, коим меня считает собственный муж, но это в данном контексте точно похоже на неприкрытую провокацию. Туманов глубоко копать не станет. Он не поймет, какой посыл я на самом деле заложила бы в эту фразу.
К сожалению, к сексу это не имеет никакого отношения. Обстоятельства жизни сложились таким образом, что мне пришлось стать сильнее. Чтобы окончательно не сломаться.
— Заболевания, передающиеся половым путем, — придаю голосу серьезности. — Слышал что-то об этом? После всех этих шлюх я тебя и близко к себе не подпущу.