Разворачиваюсь и успеваю сделать несколько шагов прежде, чем по моему терпению ударяет очередной выпад Туманова:
— Твоя семья не знает, что мы разводимся?
Господи, ну почему он такой умный?
— Не знает, — цежу сквозь зубы, отмирая после небольшой паузы. — И я бы хотела, чтобы все так и оставалось.
— Я тоже много чего хочу, Элли, но жизнь порой бывает той еще сукой.
Последнее слово он шепчет мне на ухо, и я лишь в последнюю секунду успеваю прикусить язык, чтобы не закричать на всю квартиру.
По коже прокатывается рой мурашек. Крупных, предательских. Все руки мгновенно покрываются гусиным начесом, а тоненькие светлые волоски наэлектризовываются.
— Какого черта ты делаешь, Руслан?
— Хочу лично убедиться, что мне не показалось.
Я почему-то не могу сдвинуться с места.
Сколько у меня уже не было настоящего секса? Столько не живут.
— Ты охуенно смотришься в моей футболке, Элли, — полушепчет-полурычит на ухо Туманов, в то время как его ладонь…
Его огромная горячая ладонь накрывает грудь. Крупные мужские пальцы мгновенно сжимаются.
Меня трясет, а Руслан абсолютно спокоен. Это чувствуется по его размеренному дыханию, отголоски которого вскользь щекочут кожу на шее.
— Туманов, руку убери, — стараюсь придать голосу стойкости и бесконечно надеюсь, что это не было похоже на мышиный писк.
— Иначе что?
— Сломаю.
— Интересно было бы на это посмотреть.
Хочу залепить ему хотя бы пощечину, но Руслан легко перехватывает ладонь на подлете и заламывает ее мне за спину, вынуждая прогнуться и прижаться грудью к нему. Без белья и здесь тоже.
Кто вообще спит в лифчике?
— Мне полагается благодарность за то, что я не сдал тебя сестре? — он ухмыляется, а мне хочется стереть выражение лица победителя с его наглой морды.
— Дай угадаю, сейчас ты заставишь меня опуститься на колени и отсосать тебе, а я с удовольствием это сделаю, лишь бы ты ничего не рассказал Аделине?
— Примерно так, да.
— Тебя по голове в последнее время не били? — театрально прикладываю ладонь свободной руки к его лбу. — Странно, температуры нет. Наверное, старческий маразм незаметно нагрянул. Сочувствую, Туманов, жизнь тебя к такому не готовила.
Он еще какое-то время смотрит мне в глаза, а после отпускает. Смеется гортанно, возвращается к холодильнику и берет оттуда контейнер с сырниками, которыми мы с сестрой должны были завтракать.
— Дрянь редкостная, — одним укусом сметает половину от творожной плюшки.
— Подавись на здоровье.
— На похоронах хоть скажешь что-нибудь приятное?
— Нет.
Буду я еще хорошие слова на него переводить. Перебьется.
Меня мучает вопрос, что Руслан здесь забыл, но я его проглатываю. В конце концов, это и его квартира тоже, имеет право.
После недавнего заявления Туманова про суд и адвокатов мне вообще, кажется, нужно подыскивать другое жилье и тихонько снимать деньги с карты. Хотя бы на первое время, чтобы не пришлось голодать.
Хорошо хоть Аду взяли на бюджет, увидев ее баллы. Пришлось, конечно, неофициально занести нужным людям, но это уже в прошлом. Дальше пусть как-нибудь сама.
В постели я не могу найти себе места. Ворочаюсь с одного бока на другой, бессмысленно копаюсь в телефоне, прислушиваюсь к звукам за дверью. Почему Руслан не уходит? Я сделала вывод, что ему срочно понадобилось что-то забрать из кабинета, но это дело пары минут, а он все еще гремит посудой на кухне.
Неужели будет грызть мою гранолу с кефиром? В холодильнике больше ничего нет.
Примерно через пятнадцать минут свет от фонарика на телефоне проникает в комнату, а следом в нее заходит Руслан.
Моя голова быстро падает на подушку, я зажмуриваюсь изо всех сил, активируя актерские способности, которые ранее ограничивались выступлениями на утренниках в садике.