Нога в тяжелом ботинке угодила прямо в живот. Внутренности запылали от боли, а кожу словно парализовало от той боли. Согнувшись пополам, я пытался восстановить дыхание и отсмеяться. Мне нравилось интерпретировать все дерьмо в моей жизни в нечто забавное.
- Кхе-кхе... уже получше, - хохоча, говорю я. - На уровне дочери моей соседки. Ей, кстати, семь лет.
Лицо Уинстона покрылось красными пятнами. Судя по тому, как его рука сжала воротник моей футболки - он меня с удовольствием бы утопил.
- Я от тебя когда-нибудь избавлюсь, наглый гаденыш, - с ненавистью шипит Коллектор, собираясь дать полную власть своему цепному псу терзать меня.
- Тогда вам выпал шанс, Григорий Леонидович.
Этот голос.
Мышцы на спине и руках напряглись. Вся та атмосфера спокойствия и непринужденного веселья резко исчезла. Вена на шее быстро запульсировала, будто пытаясь прорваться сквозь кожу.
- Курсы лживых сук в другой стороне, - язвительно кидаю я, всеми силами стараясь не смотреть на неё.
Внутри меня все ломалось от желания поднять взгляд выше носков черных сапожек. Я стиснул с силой челюсти, осознавая, что стройная нога находилась в полуметре от меня. Мысль схватить её за конечность, опрокинуть на пол и сомкнуть руки вокруг тонкой шеи - казалась такой заманчивой.
О нет, я не взгляну на неё. Ни за что на свете. Пускай катится отсюда подальше ещё на восемь лет.
- Ты кто такая, девочка? - протягивает Коллектор. Его глаза сверкают похабным блеском.
- Вы знали моего отца Натана Кесарева и, вероятно, брата. Меня зовут Павла.
Улыбка на лице Коллектора несколько померкла. Ну конечно, он-то рассчитывал уже порезвиться с молодым телом, а у неё статус неприкосновенности. То же мне, кабан похотливый.
- Пожалуйста, присаживайтесь, - без намека на сальность произносит мужчина, указывая жестом руки на место рядом с собой.
Она заняла место напротив Коллектора, пройдя мимо меня. Ноздри защекотал аромат чего-то цветочного и до боли знакомых лимонных леденцов. Жутко кислые, но оставляющие приятное послевкусие во рту.
Твою мать.
Любопытство победило меня. Не выдержав, украдкой бросил взгляд на девушку. Она не уйдет. У меня же не было никакого желания сидеть на коленях с опущенной головой, подобно побежденному воину. Это унизительно.
Паша действительно сильно изменилась. Какая-то часть меня искренне надеялась увидеть того хамоватого и тощего сорванца, носящего ужасные мешковатые тряпки не по размеру, кепку с идиотским золотым утенком и армейские берцы. В ней не было ничего женственного и милого тогда. Этот образ я представлял столько лет ужасным, продолжая себе твердить не забывать его.
Мне до последнего не хотелось признавать, что сидящая сидящая на диване сексуальная и уверенная в себе девушка - была той, кого я ненавижу больше всего на свете.
- Я хочу купить его долг, - решительно произносят темно-розовые пухлые губы.
Какого хрена?
Я прыснул со смеху, качая головой. Ох, милочка, лучше купи себе совесть или же сумочку из кожи пито-о-она. Больше радости будет.
- Это невозмож...
- А я думаю, что это можно устроить, - улыбается ласково Паша, смахивая огненный локон со своего лица. - Я перекуплю его долг по двойному тарифу и на моем аукционе - любая приглянувшаяся вещь обойдется вам в полцены.
Я уже приготовился выслушать ответ Коллектора, где он отказывается от столь щедрого предложения. Но тут на его мясистом лице проявилось выражение жадности и задумчивости.
Да вашу ж мать!
- Мне это все напомнило один анекдот, называется "Собрались как-то два работорговца...", - ехидно прозношу я, привлекая к себе внимание. - Послушай, Григорий, она же сумасшедшая. Сама не знает, что несёт. Сам говорил, что бабы - не постоянны.
- Слышал её фамилию? Мне не нужны проблемы с Айдаром, а ты же - пользы мне не приносишь. Да и мне нравится, что ты против, - глумливо хохотнул Коллектор, хлопая в ладоши. - По рукам, Павла. Но предупреждаю: Арт - из тех, кто может конкретно достать...