После очередной бессонной ночи я чувствовала себя ватной, хотелось притулиться где-нибудь и немного поспать, но мне такое счастье не грозило. Ровно в восемь часов в комнату влетели мама и Эльмира, с белым, но не броским платьем и полной готовностью впихнуть меня в него, если буду сопротивляться. Но я и не думала о сопротивлении, лишь надеялась что мама не разглядела мою улыбку, она не поймёт моей радости, для неё отдать единственную дочь за чужака - большой грех, для меня же это шанс на другую жизнь, тем более отец своими руками отправляет меня в неё. Если его это не заботит, то почему я должна переживать?! Здесь я конечно же лукавлю, но совсем чуть-чуть, храбрости мне придают слова русского о том, что я ещё ребёнок, значит женой он меня не видит, просто хочет получит желанную землю. А значит есть место для манёвра, только бы всё получилось! И тогда он станет хозяином любимой земельки, а я свободной девушкой. После развода я не собираюсь возвращаться в лоно семьи, хочу выучится на хирурга и работать в больнице, где-нибудь на периферии большого города.
В десять часов утра, пятнадцатого мая две тысячи семнадцатого года, Болатова Замира Аскеровна стала женой Соколова Александра Николаевича. Свидетелей сего действа было не то чтобы много, но достаточно, чтобы разнести во все уголки моей малой родины весть о том, что дочь Аскера упорхнула из отчего гнёздышка под опеку мужа, который сможет справиться с её вздорным характером, а посему, никто более не в праве вмешиваться в дела семьи Болатовых.
После ухода работника ЗАГСа, мой дорогой муж поставил меня перед фактом - уезжаем прямо сейчас. На просьбу мамы, позволить собрать кое-какие вещи промолчал, но прошёл к дальнему углу и присел на краешек кресла, видимо это было разрешением. Испытывать удачи мы не решились, а потому быстрым шагом отправились на второй этаж, в комнату родителей, на мой удивлённый взгляд мама лишь качнула головой и мы наконец остались вдвоём. Эльмира хотела последовать за нами, но мама не позволила ей этого, поэтому мы смогли спокойно поговорить.
— Мам, как ты? Надеюсь папа ничего тебе не сделал?
— Не за меня волнуйся, глупая, а о себе плачь! В такую переделку попала по собственной глупости! Как ты могла?!
— Мамочка, мы с ним просто друзья, слышишь. Мы даже за руку никогда не держались, он никогда не переходил границ.
— Не переходил границ?! А ваша переписка значит была в пределах дозволенного?
— Мы всего лишь делились своим мнением, понимаешь? Ничего, что могло бы быть понято предвзято в этом нет.
— Ладно, оставь это сейчас. У нас мало времени, я ещё ночью собрала чемодан для тебя, надеялась, что этот русский парень не откажет отцу в просьбе. Тут немного вещей, деньги и золото из твоего приданого, используй их с умом, а ещё твой аттестат, я заставила Элю забрать его, вдруг пригодится. Ты не должна полностью зависит от чужого человека, он хоть и выглядит порядочным, но пусть у тебя будет запасной вариант. — От маминой заботы навернулись слёзы на глазах, моя добрая и любящая мамочка, ни за какие проступки от меня не отвернулась, поддержала как смогла.
— Спасибо, мам, ты чудо. Береги себя, надеюсь мы обе будем в порядке при следующей встрече. А теперь прощай, и не выходи провожать, иначе я заплачу, а папа этого не любит, ты ведь знаешь.
— Береги себя, доченька.
Сбегая по ступенькам, я смахнула пару слезинок и перед отцом и Александром предстала вполне приличном душевном состоянии. Отец не сказал ничего на прощание, просто подтолкнул в сторону мужа, этим жестом он очень многое показал мне, а главное убедил в верности принятого мной решения. Братья вообще не показались, исчезли куда-то сразу после церемонии. Ждать чего-то ещё я не стала, схватила чемодан и потопала на выход, на встречу с будущим. Александр тоже ничего говорить не стал, возле машины забрал мои вещи и сам положил их в багажник. Я хотела сесть на заднее сиденье, но он захлопнул дверцу машины прямо передо мной и практически впихнул на переднее пассажирское. Промолчала. Спорить с ним сейчас и накалять обстановку не лучшее решение. Мне нужна его помощь.
Молчание и снова молчание - наш путь до аэропорта. Редкие матерные ругательства не в счёт, тем более что они не адресовались конкретно к кому-то, а служили для мужчины способом выплеснуть гнев. Пока он эмоционально приходил в себя, я думала о том, когда стоит заговорить с ним о сделке, сейчас или лучше подождать и посмотреть на его дальнейшие действия. Разумнее всего будет всё же посмотреть на него и потом решить, в каком ключе выдать информацию, ведь она выгодна ему не меньше, чем мне.